СТРАХИ

Доведя до абсурда

наши давние сны,

не сюда, а отсюда

уезжают сыны.

Знаю:

выгорят рощи,

пересохнет ручей,

и никто не поропщет

над могилой ничьей.

Вижу:

дали пустынны,

небогаты стада,

не спешат бедуины

неизвестно куда,

под скалой обожжённой,

где прохлада и тень,

бедуинские жёны

созывают детей,

ребятишки босые

голосят в унисон,

и один, без Мессии,

бродит белый осёл.

31 октября 2000 года.

 

* * *

Под водосточною трубой

на кирпичах стояла кадка.

Соседская девчонка Катька

была мне послана Судьбой.

Я был не первый раз влюблён,

но первый раз так безоглядно.

Любимая сказала:

– Ладно, –

и закачался небосклон.

Мне было пять, ей было три,

она была несносно рыжей.

Я Катьку приподнял повыше,

сказал ей:

– В кадку посмотри.

Была бездонной глубина.

В воде, на нас двоих похожи,

качались две смешные рожи

и зелень, и голубизна.

Я не жалел для Катьки сил,

я рвал ей сладкие паслёны,

мир голубой и мир зелёный

я Катьке в дар преподносил.

Вернуться вновь туда хочу,

погладить слипшиеся патлы,

смотреть, как солнечные пятна

сбегают по её плечу,

под водосточною трубой

хочу над кадкой наклониться

и посмотреть на наши лица,

и снова, Катька, быть с тобой.

21 октября 2000 года.

 

В СТАРОМ ПАРКЕ

Гуляю я в старом заброшенном парке,

где нет ни ворот, ни забора, ни арки,

где старые сосны и засранный угол,

и пять пожилых и скучающих пугал.

Я сам, пожилой и скучающий, тоже

гуляю, на пугал на этих похожий.

Кукует кукушка.

Я сбился со счёта,

и мне продолжать этот счёт неохота.

Я в это не верю, и нет в этом толка:

не хочется жить мне так нудно и долго

среди пожилых и скучающих пугал,

порой забредая в загаженный угол.

Закончится день.

Если не заболею,

я утром проснусь и отправлюсь в аллею

в заброшенный парк к умирающим соснам,

и парк меня встретит молчаньем несносным.

Не верю поверьям, а всё же – неужто!..

Кукуй мне, кукушка.

Кукуй мне, кукушка.

10 марта 2001 года.

 

ЗВЁЗДНОЕ

Неровен час, случиться может что-нибудь,

а может не случиться никогда.

Вот по небу, вот по небу, вот по небу

плывёт звезда,

плывёт моя звезда.

Вокруг неё вращаются созвездия,

по сторонам туманности и тьма,

а прямо в лоб звезда другая, бестия,

летит, чтобы мою свести её с ума.

Вселенная шумит ночными ливнями,

все постояльцы в ней наперечёт.

Моя звезда простая и наивная,

а та грудаста и торты печёт.

Напористая, хваткая и быстрая –

летит, лучи призывно засветив.

Да как же супротив подобной выстоять?

Да кто же это сможет – супротив!

Неровен час, случиться может что-нибудь,

и это будет раз и навсегда.

Вот по небу, вот по небу, вот по небу

плывёт звезда.

А с ней ещё звезда.

3 июня 2001 года.

 

* * *

                                             Вике

Я не стану, не стану, не стану

тосковать ни в раю, ни в аду.

Я стихи твои перелистаю

и себя в твоих строчках найду,

и пока не иссякнет источник

буду пить из прозрачной струи,

а в лице твоей маленькой дочки

я черты распознаю свои.

2 декабря 2000 года.

 

* * *

Не прибрана дорожка парка,

она извилиста и тряска.

Декабрь. Уже совсем нежарко.

Гуляем: папа и коляска.

А из коляски смотрят глазки

и ждут от папы новой сказки,

но нет на свете лучше сказки,

чем та, которая в коляске.

Трава пожухлая примята,

окраска крон грустней и строже.

Я с наслаждением примата

неспящей дочке корчу рожи.

22 декабря 2000 года.

 

* * *

                                          Вике

Аллея иглами усеяна,

над парком птичья кутерьма.

Погода тёплая осенняя,

а на дворе вовсю зима.

Дорожки парка не завьюжены,

и не морозит ветерок.

Я принесу сегодня к ужину

двенадцать неуклюжих строк.

Куда меня уводит лестница –

в темницу или в небосвод?

...Сегодня старый Новый год,

и дочери четыре месяца...

13 января 2001 года.

 

* * *

За стеною звенит посуда –

Вика варит на завтра суп.

У Рахельки уже два зуба,

прорезается третий зуб.

Попиваю я кофе с тортом

(перед сном-то!).

И смех, и грех:

зубом собственным, хоть и стёртым,

перемалываю орех.

В жизни сложной и многоликой

каждый чешет свою десну.

Торт доем, посудачу с Викой,

лягу спать и в момент усну.

Будет сниться мне дом у моря,

волны, парус, солёный зюйд,

и Рахелька, не зная горя,

гордо скалит четвёртый зуб.

27 апреля 2001 года.

 

* * *

Живу в огромном интернате.

Общаюсь с миром в Интернете.

От всех мирских моих занятий

в конце концов отправлюсь в нети.

Уйти бы только в одночасье,

успев закончить фразу точкой...

Ну, а пока – любуюсь дочкой.

Какое счастье!

10 мая 2001 года.

 

* * *

                                 Доктору Сене Эпштейну

Долгая быль – боль,

вечная боль – быль.

А на спине соль,

а на ступнях пыль,

а позади крах,

а впереди ночь.

Верно, что всё – прах.

...Как уберечь дочь?

14 июля 2001 года.

 

ИСПОВЕДЬ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО ЕВРЕЯ

                              Вике, автору древнегреческих стихов "Сирена"

Небо синее в Древней Греции,

море в пене – для афродит.

Внешней, внутренней ли секреции

воздух Греции не вредит.

...Рыбу жарили у залива мы,

прерывая на час круиз,

в негустой тени под оливами

мы вдыхали прибрежный бриз.

Птицы пели нам квинты, терции,

и в октаву ревел прибой.

Ощущение Древней Греции

я унёс навсегда с собой

и мечтаю рассветом розовым

побродить по её песку,

будоражу ли память грёзами,

заливаю ль вином тоску.

В двадцать первом моём столетии

древность Греции – просто миф.

Вспоминаю преданья эти я,

перед ними главу склонив.

Ни к чему мне движенья резкие –

годы катятся под откос...

У гречанки глаза еврейские

и восточный – с горбинкой – нос.

Всё люблю в ней: наплывы ярости

и спокойную мягкость сна.

Я бы умер давно – от старости,

да вот рядом живёт она –

Афродитою... Пенелопою...

Хоть не Зевс я, не Одиссей,

но смотрю и глазами хлопаю,

восхищаясь гречанкой сей.

Понимаю, что не пристало мне, –

эвонъ скольких годов достиг! –

А она, меня тихо балуя,

про сирену слагает стих.

4 февраля 2003 года

по новому летоисчислению.

 

* * *

Престарелый, усталый и лысый

и имеющий опыт и стаж,

с осторожностью старого лиса

я беру со стола карандаш.

Нет, я в пальцах не чувствую дрожи.

Неисписанный грифель остёр.

Сколько рифм я за жизнь искорёжил!

Сколько строк написал я и стёр!

Колдуны, чародеи и маги,

позавидуйте мне, старику:

я склоняюсь над стопкой бумаги

и – уже сочиняю строку!

...Я стихи прочитаю наутро,

пролистаю – строка за строкой.

А сейчас мне тепло и уютно,

на душе тишина и покой,

в жилах бродят бодрящие соки,

облака прижимаю к щеке –

молодой, круглолицый, высокий

с карандашиком стёртым в руке.

27-28 февраля 2003 года.

 

ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА –

ПЕРЕД АПОКАЛИПСИСОМ

Обгорелый кустарник,

Пересохший родник,

озабоченный странник

к мирозданью приник –

горбоносый очкарик

с сединой на виске

торопливо черкает

письмена на песке.

Среди сумрачных пятен

у разверстых дверей

мне он сразу понятен

как еврею еврей.

В небе солнце, не грея,

затерялось в дыму...

Я спросил у еврея:

– Почему?

– Потому.

Мы вдвоём на планете

совершенно одни. –

Мигом канули в нети

предстоящие дни.

Не поманит в дорогу

откипевшая гладь.

Как не боязно Богу

нас одних оставлять?

Всё устроено мудро.

Нет причин для нытья.

Но – приснится ж под утро

эта галиматья!

.....................................

Побеседовав с Богом,

ухожу поскорей.

За домашним порогом

тот же самый еврей –

горбоносый очкарик

с сединой на виске

торопливо черкает

письмена на песке.

30 апреля 2003 года.

 

НОЧНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Жизнь моя верчена: то журавли, то синицы.

Выспался с вечера – вот потому и не спится.

Мысли тревожные что-то пытаются выразить.

Нужно ли? Можно ли? – Всё, что написано – вырезать!..

Только оставить: дыханье, прозрение, возглас.

Да, но уста ведь скривились в презрении: возраст!

Да, но глаза ведь испуганно мечутся в раме.

Зависть-не-зависть, но что-то не так в этой драме.

Жизнь моя верчена, в ней журавли и синицы.

Дышит доверчиво дочь, потому и не спится.

9 мая 2003 года, 4 часа ночи.

 

* * *

                                    Мише Фельдману

Закажу такси с таксистом.

В поле воздух чист.

Прокати меня со свистом,

прокати, таксист.

Пусть бежит дорога круто,

пусть кипит азарт.

Мы поедем без маршрута,

без дорожных карт.

В небе россыпь чёрных точек,

птичий пересвист.

Отключи дурацкий счётчик,

отключи, таксист.

Мир наполнен звёздным звоном,

свет течёт в глаза.

Жми на газ! И для чего нам

руль и тормоза?

Побежит дорога криво,

хлынет ветер в рот.

Сигани, таксист, с обрыва

головой вперёд...

15 июня 2003 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

...вот ведь дело в чём!

                                                         Вике

Всё, что было со мной, для тебя история.

Всё, что будет с тобой, для меня вопрос.

Вот стою пред тобой, и тебя не стою я –

ни улыбки твоей, ни твоих, блин, слёз.

Для меня ты – не ты, ты – это Вселенная,

небосвод голубой, целый мир большой.

Я же, блин, это я, это тело тленное,

всё набитое рас-тленною душой.

Сам умоюсь теперь горькими слезами я.

Ты меня не считай чёрствым палачом.

Я люблю, блин, тебя. – Это не признание,

а свершившийся факт, вот ведь дело в чём!

29 июня 2003 года.

 

* * *

Нынче выдалась такая

непутёвая весна:

где ни сяду – засыпаю,

с кем ни лягу – не до сна.

Жить бы лучше, жить бы легче

до своих преклонных лет,

только не с кем, блин, улечься,

и присесть, блин, места нет…

Оттого-то жизнь несносна

пропадает без следа,

и обманчивые вёсны

утекают в никуда.

8 августа 2003 года.

 

* * *

                              Вике

Не несут меня кони

к неизменной напасти.

Безусловно, спокойней

жить, не ведая страсти,

жить, не ведая смеха,

жить, не ведая плача,

а последняя веха –

похоронная кляча.

Встретят ангелы пеньем,

и свеча зажжена...

Но – горит нетерпеньем

молодая жена...

А я милой отвечаю:

– Эх, качну! – не подкачаю.

8 августа 2003 года.

 

* * *

                                                   Вике

Не пишется, не пишется, не пише...

Мои стихи – и от души, и Свыше.

А Свыше не диктуют ни шиша,

и оттого безмолвствует душа.

Не пишется, не пишется, не пише...

Я слышу: первый луч коснулся крыши.

Я вижу: в листьях вспыхнула роса.

Не пишется: такая полоса.

Живу у Авраамова колодца.

Моя дочурка плачет и смеётся

и мучает любимого кота.

Не пишется. –

Как видно, неспроста.

Проходит жизнь, но не проходит мимо,

и та что рядом, любит и любима –

за что-то полюбила дурака…

и – счастье: появляется строка

и пишется, и пишется, и пише...

Мои стихи – и от души, и Свыше.

11–20 декабря 2003

 

ДОЖДЬ

Льёт и льёт за моим окном.

Над пространством застыло время.

Вот он я – великан и гном,

говорят, что венец творенья.

В муках творческой немоты

всё шуршу и шуршу листами.

Над асфальтом плывут зонты

и качается мирозданье.

У венца зачесался нос –

предсказанье или примета.

Безошибочный, блин, прогноз:

дождь пройдёт и наступит лето.

12.01.2004.

 

РАЗГОВОР ПО ДУШАМ

Попьём-ка кофейку,

поговорим о бабах.

На нашем на веку

мы числились в неслабых.

Прошла былая прыть,

и валит с ног усталость.

О бабах говорить

нам только и осталось.

Уже не брызжет кран,

обвис орлиный профиль.

Налей по двести грамм –

что толку в этом кофе!

Пусть старость стороной

пройдёт, дыша на ладан.

Тряхнём-ка стариной,

айда по бабам!

1 апреля 2004 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

ПРО КОТЁНКА

                                    Рахельке

Наш котёнок рано-рано

съел на завтрак таракана,

похлебал воды с утра

из помойного ведра,

он потёрся левым глазом

о трубу за унитазом

и, прищурив правый глаз,

какать сел на унитаз.

19 марта 2004 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ ДОЧЕРИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ

Уже исхожена дорога,

знаком и неизвилист путь.

Быть может, обману я Бога,

но чёрта мне не обмануть.

Подъёмы кратки и некруты,

добраться б только до межи.

Привет, друзья!

Встречайте, бруты!

Наточены ль у вас ножи?

Дни доживаю, не затарясь,

без власти, денег, барахла,

и вовсе не страшна мне старость,

поскольку молодость была.

Мне жизнь не в тягость,

смерть легка мне –

исчезну на исходе дня.

Вот только:

не нашли бы камня

за пазухою у меня.

7 апреля 2004 года.

 

* * *

                                    Вике

Немало полных лун

смотрелось в наши лица.

И я давно не юн,

и ты – уже за тридцать.

О возрасте – молчи,

оставь свои заботы.

Огонь твоей свечи

горит в канун субботы.

Пасхальная маца,

обрядовость,

старинность...

Я твоего лица

люблю неповторимость.

Но повторимость – вот:

до чёрточки, до точки –

присутствует, живёт

в лице у нашей дочки.

16 апреля 2004 года.

 

Страдания немолодого стихотворца –

хронического гипертоника,

Сижу, корплю над новым томиком,

телосложеньем хил и слаб.

– Твой кот не станет гипертоником, –

сказал мне дерзко эскулап.

Мы с ним беседуем про разное,

жару пытаясь превозмочь.

– Твой кот – он свадьбы может праздновать

и день, и ночь, и день и ночь!

Мой кот уходит на свидание

на крышу или на чердак,

и – нет забот о пропитании,

вот только не было б собак(!).

Мой кот поглядывает искоса,

мурлычет день, мурлычет ночь.

Вот ежели не хватит "Вискоса",

начнёт ловить мышей мой кот.

А у меня дела, волнения,

их не отложишь на потом.

Вот – снова поднялось давление…

Хочу я быть моим котом!

22 мая 2004 года.

 

Вахтёр ВОХРЫ*

I

         Володе Рубиновичу –

         моему доброму работодателю.

Горизонт алеет ранний,

в небе утренний трезвон.

Я работаю в охране,

озираю горизонт.

На траве роса искриста,

средь пустыни город-сад,

не шныряют террористы,

не свирепствует МОСАД.

Я пишу стихи в тетрадке

без оглядки на Главлит.

Голова моя в порядке,

к ягодице ствол прилип.

Солнце мне горланит: "Здравствуй!",

машет шляпой друг Рашид,

длинноногий и грудастый

на работу люд спешит.

Может быть, одна из этих

вдруг, неровно задышав,

грусть в глазах моих приметив,

попридержит резвый шаг.

Не гляди, что плечи круты

и что цел ещё оскал, –

исходил я все маршруты,

груди все переласкал

и гляжу с улыбкой странной

и на эту, и на ту.

Я лихой боец охраны.

Я сегодня на посту.

21 мая 2003 года.

 

II

         Моим коллегам-ВОХРАвцам

Я стою, работник ВОХРЫ.

Предо мною даль ясна,

горизонт с оттенком охры,

высоты голубизна.

Я стою, а время длится.

Всё в порядке: стул и стол

и прижатый к ягодице

боевой тяжёлый ствол.

В ожиданье террориста

я готов, гордясь собой,

и решительно, и быстро

с ним вступить в смертельный бой.

Жду-пожду.

Возможно ль это?

На исходе третий год! –

а потомок Магомета

не идёт и не идёт.

Он придёт, я твёрдо верю.

Злобен, вышколен, нестар,

он придёт, рванётся в двери,

прокричит: "Аллах акбар!"**

Я, зашитый в портупею,

в кулаке зажав нутро,

вдруг пойму, что не успею

кинуть руку на бедро…

8 июня 2004 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

*      ВОХРА (аббр.) – военизированная охрана.

**    "Аллах Акбар!" (араб.) – "Аллах велик!"

 

Девочке Авиталь и мальчику Бару

В каких бы я просторах ни витал

и шёл путями – сложными ль, простыми,

я буду помнить: в Негевской пустыне

есть девочка такая – Авиталь –

и мальчик Бар (он стал ей младшим братом).

Он маленький.

Он спит и видит сны.

Дай, Бог, им в жизни больше тишины

и не встречать рассвет на поле ратном.

Пусть будет дом у них,

пусть будет сад,

и пусть вокруг детишки голосят,

здоровья им до старости до самой,

и чтоб домой вели все сто дорог,

и чтоб в пути их не покинул Бог,

и чтобы долго жили папа с мамой.

10 июня 2004 года.

 

* * *

…и больше мне не суждено летать.

Я отлетался, опустился на земь.

моё пространство – лишь четыре на семь,

пять на шесть или (вовсе) три на пять –

мой мир, моя страна, мой дом, мой склеп –

меж этих стен: диван, торшер и кресло.

Я прожил тут, умру и вновь воскресну,

тут мне не горек самый чёрствый хлеб.

Я отлетался,

больше не взлечу,

но надо мною распростёрлись крылья.

Они меня заботливо прикрыли,

чуть прикоснувшись к моему плечу.

10 июня 2004 года.

 

А дочь моя рисует чёртиков

                                          Рахели

А дочь моя рисует чёртиков,

рисует фей и королев.

Её листочки все исчёрканы,

там справа спрут, а слева лев.

Там отношения особые

и перепутаны пути.

И вот гляжу на дочку в оба я

и глаз не в силах отвести.

Нет мира в мире совершеннее.

Она творит его, сопя,

и каждое изображение

похоже только на себя –

простое, ясное и чёткое,

как первый дождь и свежий хлеб.

А дочь моя рисует чёртиков,

рисует фей и королев.

7 июля 2004 года

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

ПОСМОТРЕТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

 

Накануне визита в Россию

после 33 лет пребывания вне её.

                                 Родина слышит,

                                 Родина знает,

                                 Что её сын в облаках пролетает.

                                 Советская патриотическая песенка.

Еду!

Нет, не еду, а лечу.

Я лечу навстречу палачу.

Я лечу на встречу с палачом,

чтобы потрепаться – ни о чём,

чтоб спросить:

– Ну, как дела, палач? –

и услышать:

– Всё о΄кэй, не плачь.

Я лечу на встречу к палачу,

чтобы он похлопал по плечу

и сказал, ухмылки не тая:

– Всё о΄кэй, я – Родина твоя.

Родина...

Родимая...

Родня...

Вот она какая у меня.

16 июля 2004 года.

ПОСМОТРЕТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

 

* * *

                                             Д.Я.Лившицу

Я помню – что, но разучился – как.

Держу напрасно чистый лист в руках.

Немалый возраст и солидный стаж,

но – затупился старый карандаш.

Скажу, забыв о перекличке рифм,

"Я вас любил," – за кем-то повторив.

В ответ услышу: "Всё слова, слова…"

Чужая мысль грустна и не нова.

Чужая мысль в беспомощных строках. –

Всё понимаю, да не знаю – как…

                  Отдельное посвящение

                  Давиду Яковлевичу Лившицу:

Без упрёка, без намёка

написал я так, как мог.

Зуб неймёт, хоть видит око –

знамо дело: вышел срок.

Но – не стёрся карандаш,

и не вышли мы в тираж,

ждёт нас много в жизни сей

Илиад и Одиссей!

3 декабря 2005 года.

 

* * *

Я еврей, не эскимос – выдаёт горбатый нос, и по этому горбу пишет Бог мою Судьбу…

Я еврей, а не якут – мысли всё текут, текут, и текут они не зря, откровенно говоря…

Всё еврею по зубам: Голливуд, Голгофа, БАМ, а чтоб делал это лучше, по зубам еврей получит. Он за всё – на всякий случай – получает по зубам.

…Только – чу! Неслышно в небе, может – тут, а может – там, приближается к Энтебе паренёк Ионатан… Задавал ему вопрос не якут, не эскимос: "Полетишь?" "Да, полечу."

Всё еврею по плечу…

                          

Заварю я в мире бучу, я ермолку нахлобучу, засвечу к ночи свечу и в Энтебе полечу… Я в своё, в моё Энтебе непременно полечу!

3 декабря 2005 года.

 

БЛАЖЕННЫЕ СТИХИ

                                                Вике

Я так тебе за ЭТО благодарен!

– За что за ЭТО?

– Да за всё за ЭТО… –

За то, что я перед тобой бездарен,

за то что ты – источник тьмы и света.

Да никакой ты, в общем, не источник.

Ты просто плешь мне днём и ночью точишь,

и вот за эти дни и эти ночи

я, как ни странно, благодарен очень.

Когда бы ЭТО делала другая,

я б, может, потерпел, изнемогая,

ну, а потом, как от зелёной жабы,

от той, другой, я всё-таки сбежал бы.

Но от тебя, любимой, не сбегу я,

поскольку – где ещё найти такую,

перед которой нем я и бездарен!

И именно за ЭТО благодарен.

13 декабря 2004 года.

 

ЦУНАМИ В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Прелюд

На временнóм отрезке оном

гляжу на заоконный люд,

пью чай Высоцкого с лимоном

и Баха слушаю – "Прелюд".

Всё соразмерено и ровно,

и ясно за моим окном:

отходит поезд от перрона,

старушка входит в гастроном,

в песочнице играют дети,

идут дожди, течёт река.

И если есть беда на свете,

она пока что далека,

она чужая.

А покуда

уже идёт отсчёт минут…

Гляжу на мельтешенье люда

и Баха слушаю.

Прелюд.

12 января 2005 года.

 

На Солнце магнитная буря

На Солнце магнитная буря. –

Пронзает Вселенную луч,

и, брови магнитные хмуря,

Светило встаёт из-за туч.

Глядит исподлобья Светило:

Ох, сколько понаворотило!

И, видно, Светилу с руки,

что мрут на Земле старики.

Кричал всю ночь мой чёрный кот –

заткнуть бы уши ватой!

…Мне шестьдесят девятый год.

…Мне шестьдесят девятый год.

…Мне шестьдесят девятый год. –

Мой шестьдесят девятый…

19 января 2005 года.

 

* * *

                                    Что-то с памятью моей стало…

                                    Р.Рождественский

Не хижины ищу и не палаццо,

под небосводом медленно кружа,

я перестал с годами удивляться,

и нет во мне былого куража.

Я вижу мир запутанней и проще,

не тороплюсь шагнуть за горизонт,

и не манят меня поля и рощи,

и горный снег, и грозовой озон.

Я – это я, не больше и не меньше.

Век провожу на тихом берегу,

порой смотрю на проходящих женщин,

а вот зачем, припомнить не могу…

13 февраля 2005 года.

 

* * *

                                                                  Вике

Мы вышли в путь, но не дана нам нить.

Кружа меж стен большого лабиринта,

в любом углу Сената либо рынка

никем не признан я, незнаменит.

Среди сельчан, торговцев, горожан

я предаюсь посту, разгулу, блуду.

Я так живу. Иначе жить не буду –

седой монах и пылкий Дон-Жуан.

К стопам богини припадаю ниц,

с богами свысока веду беседу,

даю трояк нетрезвому соседу,

вникаю в мудрость выцветших страниц.

Мне некого и не за что винить.

Не уносясь в заоблачность Олимпа,

я сам вступил под своды лабиринта.

Не предлагай мне, Ариадна, нить.

14 февраля 2005 года.

 

Реквием себе

Живу, согбенный старец,

отбрасываю тень

и отойду, преставясь

в какой-то час и день.

Такой вот факт нередкий.

Все скажут: "Вышел срок…"

Не дрогнет лист на ветке,

не дунет ветерок,

в лесу не ухнет филин,

прервёт кукушка счёт.

Из всех моих извилин

сознанье утечёт,

и жизненные соки

покинут сей сосуд,

и неземной Высокий

меня осудит Суд.

Под райскою оливой

в долине райских гор

мне будет справедливый

объявлен Приговор.

                 

Живу, согбенный старец,

отбрасываю тень

и отойду, преставясь

в какой-то час и день.

Лежать и тих, и светел

я буду, не дыша,

а Там за всё ответит

бессмертная душа.

15 февраля 2005 года.

 

* * *

Имена,

имена,

имена.

Скоротечной истории звенья

век спокойно отправит в забвенье. –

И меня,

и меня,

и меня…

По-над временем наискосок

век пройдёт, словно облако в полдень

и, в мозаике место заполнив,

утечёт, как в воронку песок.

Утекает истаявший век,

и с песком утекает песчинка –

человечек,

поэтик,

мужчинка.

Жил –

мужчина,

поэт,

человек.

23 февраля 2005 года.

 

ШОКОЛАДНЫЕ СТИХИ –

                                                Вике,

                                                любительнице белого пористого

                                                и любого другого

                                                шоколада

Есть такое слово:

                              "шоколад".

Рифмы –

               "лад",

               "не лад",

но точно –

                  "ад".

Как слова к нему ни примеряй,

не рифмуется со словом

                                          "рай".

Будешь, будешь плавиться в аду!

Угодишь ты на сковороду.

Чёрт всегда полакомиться рад,

слизывая с жертвы шоколад.

Может быть, и я туда приду –

чёртом.

И – полакомлюсь в аду!

25 февраля 2005 года.

 

* * *

                                                    Вике

Хоть бей меня, хоть режь меня,

люблю тебя по-прежнему –

с твоими заморочками,

с руками-коромыслами,

с возвышенными строчками

и низменными мыслями.

Хоть бей меня, хоть режь потом,

гляжу с зубовным скрежетом

на грудь твою,

на суть твою

раздетую-разутую

и повторяю: "Бог прости!" –

и не скрываю похоти.

Хоть режь меня, хоть бей меня –

хоть до остоебения,

люблю тебя по-прежнему,

хоть бей меня, хоть режь меня…

15 марта 2005 года.

 

Девяносто четвёртый год

                                                 Вике

I

девяносто четвёртый год…

ночь февральского полнолунья…

охмуряла меня колдунья…

или вовсе наоборот…

при свидетельнице-луне…

в поднебесье блестевшей медно…

сладострастно стонала ведьма…

отдаваясь бездумно мне…

сотрясался небесный свод…

облака разрывались в клочья…

этой лунной февральской ночью…

…девяносто четвёртый год.

февраль 1999

II

Такая банальная тема

для сердца, души и ума:

бессонная ночь пролетела,

бледна заоконная тьма,

читаю, листаю страницы,

невнятна бумажная суть.

Не спится.

Мне, может быть, снится,

что я всё пытаюсь уснуть,

что был незадачливый вечер,

что жизнь, превратившись в абсурд,

тебя и меня искалечив,

над нами вершит самосуд.

…А год – девяносто четвёртый,

и полная светит луна,

и ведьма, послав меня к чёрту,

идёт с вечеринки одна.

16 марта 2005

 

Путь к сердцу

                                    Вике

Будет небо голубое,

будет море синее.

Приплыву – побыть с тобою,

только попроси меня.

Кружат ветры над лесами,

стынут сосны в инее.

Запрягу я тройку в сани,

только позови меня.

Прилечу, приду, приеду

в гости к милой-суженой

прямо к завтраку, к обеду,

к полднику ли, к ужину.

Я явлюсь, не медля, сразу,

возликую: вот оно!

Повторяй мне чаще фразу:

– Милый, кушать подано.

20 марта 2005 года.

 

* * *

                                                   Рахельке

– Привет, ребята! Как дела?

– Да кошка мышку родила.

– А кто отец?

– Соседский слон.

Он в кошку по уши влюблён.

20 марта 2005 года.

 

УДЕЛ

Сперва наступил день,

потом наступил ночь.

На Землю упал тень,

а Солнце ушёл прочь.

Такой вот водоворот,

а дел всё невпроворот.

И водоворот дел –

пожизненный мой удел.

7 апреля 2005 года.

 

ПАМЯТИ ИОСИФА МЕШЕНЕРА

А время закусило удила

(банальность),

и оно неумолимо.

Вчера я проходил случайно мимо.

Зайти бы и спросить:

– Ну, как дела?

(Мы прежде заходили – иногда –

друг к другу на минуту, на полслова.)

Зайти, спросить бы и расстаться снова –

на месяцы? на годы?

На года.

"А встретиться давно уже пора," –

такая мысль.

Бывает – в наши лета…

И вдруг звонок, и весть шальная эта:

назначен час – раввин и азкара.*

Ещё вчера… был свет, был свет в окне,

а завтра – я к тебе иль ты ко мне.

25 марта–2 апреля 2005 года.

                                                                                               

*азкара (иврит) – поминки.

 

* * *

                                                            С благодарностью

                                                            Наде БЕСФАМИЛЬНОЙ

Не берёзы меня, не просторы зовут и не реки.

Не витает над Русью берёзово-приторный нимб.

И не люди мне помнятся,

помнятся мне человеки. –

Я тоскую по ним, постоянно тоскую по ним…

И ещё – мне шестнадцать.

В душе не оркестры и хоры,

а негромкую песнь напевает чуть слышно свирель.

Месяц май, первый дождь, палисадник за хлипким забором,

и – сирень за забором, цветёт за забором сирень.

…Я давно не в России.

Тут небо на пальмовых лапах.

Дочь поёт на иврите, попала картавинка в рот.

Палисадник, забор и – как прежде – сиреневый запах,

и сирень за забором, сирень за забором цветёт…

18 апреля 2005 года.

посмотреть в исполнении поэта

Надежды Бесфамильной (Москва).

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

* * *

По религиозным законам евреям разрешено многожёнство. Однако, пятнадцать веков назад рав Гершом наложил запрет на право еврея быть женатым одновременно на нескольких женщинах. Срок действия запрета он ограничил пятнадцатью веками, следовательно, именно теперь запрет теряет свою силу.

                                                                     Вике

Я живу и в ус не дую. Благодарен раву я.

Заведу себе седую и тебя, чернявую.

Пусть седая варит кашу, подшивает валенки,

ты растить дочурку нашу будешь в тихой спаленке.

А когда увижу я молодую, рыжую,

двери все сорву с петель, но – втащу её в постель!

27.04.05.

 

* * *

C'est la vie и déjà vu… –

всё смешалось: слухи, сплетни:

жил-не-жил – давно ли? нет ли?

или даже – да, живу?

Я ушёл (или – уйду?)

пребывать – в огне ли? в неге?

в преисподней или в небе?

в райских кущах ли? в аду?

Зов послышится вдали.

Поведёт меня, поманит

Данте, Шуберт, Пиросмани,

Пастернак или Дали.

…Отбезумствует заря,

уплывут ночные тени,

и, очнувшись от смятений,

я пойму, что жил не зря…

буду жить…

иль –да, живу…

C'est la vie и déjà vu.

16 мая 2005 года.

 

СОВСЕМ НЕ В ЦЕЛЯХ

РЕКЛАМЫ,

а по следам

           реальных событий.

                                  Вике

Плотоядно, кровожадно

посмотрел я и молю:

– Опрокинь ты свой ушат на

голову мою.

Ты ушат задвинешь в угол…

Видя, что я бос и наг,

скажешь:

– Ты чего напуган?

Подойди, приляг.

Закричу, завою выпью,

растоплю снега и льды.

А потом пойду и выпью

целую бутылку газированной минеральной воды

!   San Benedetto   !

Хорошо!

26.05.05.

 

СПЕКТРАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Летал я – во сне или в грёзах,

растрачивал время и пыл,

а мир был сиренево-розов,

весь в будущем времени был.

Мы жили, трепались о разном,

был каждый велик и смешон,

а мир стал коричнево-красным

и в прошлое время ушёл.

8.05.05.

 

Ещё раз про отца

С продырявленной головой

трижды раненный, но живой,

с чувством горечи и вины

возвратился отец с войны.

Часто видел отец во сне,

что погиб он на той войне,

что, когда их послали в бой,

óн убит был, а не другой.

Ну, а мама, его вдова,

только тем она и жива,

что, помимо иных забот,

возвращенья солдата ждёт.

Мама-мама, вернётся он,

но сперва – пусть досмотрит сон.

17 августа 2005 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

НОЧНЫЕ СТИХИ

                                                Вадиму Егорову – вдохновителю.

                           Эприграфы:

                           "Ни дня без строчки!"

                           Юрий Карлович Олеша в одноименной книге

                           с не им придуманным названием.

                           "Ни дня без строчки!"

                           Вадим Владимирович Егоров

                           на концерте в Беэр-Шеве (Израиль)

                           9 ноября 2005 года.

                           "Ни ночки без строчки!" –

                           решил, услышав всё это, автор и принялся за дело.

I. НЕ КАК ВСЕ

Растворяюсь, растворяюсь, растворяюсь.

Растворяюсь… – да никак не растворюсь.

Притираюсь, притираюсь, притираюсь.

Притираюсь… – но, как видно, не притрусь.

– Ты не трусь, – мне говорят и лезут в душу,

всё надеясь, что притрусь и растворюсь.

– Все не трусят, – говорят.

Но я-то – трушу!

А они опять своё:

– А ты не трусь…

Всё советы мне дают, дают советы.

Им от этого легчает? Ну, так пусть.

Вот зима уже проходит, скоро лето.

Растворюсь ли я? Притрусь ли?

Нет, напьюсь!

II. ЗВЁЗДНОЕ

Жизнь нелегка, но жить – легко.

Течёт по небу молоко.

Течёт оно не как-нибудь,

а оставляя Млечный путь.

А вдоль пути – звезда… звезда… –

и так навеки, навсегда.

Иду вдоль Млечного пути.

Дойду ль?

Могу и не дойти.

Дойти – куда?

Да никуда!

Звезда… звезда… ещё звезда…

III НЕТ, Я ТОГДА СОВСЕМ НЕ СПАЛ…

Нет, я тогда совсем не спал,

я замер, жить я перестал,

внезапно прекратился весь,

утратив рост, объём и вес.

Меня свалил тогда не сон.

Дышал я с ветром в унисон,

а мыслей не было во мне,

как в облаках или в луне.

Я рассосался, лёг пластом,

стал камнем, деревом, кустом,

тропой, ведущей в никуда,

водой (вода, кругом вода…)

И полулыс, и полусед,

я сбросил семь десятков лет,

нет у меня детей, внучат,

и сам ещё я не зачат.

Какая в мире благодать! –

идиллия – ни взять, ни дать,

идиллия – ни дать, ни взять:

я не отец, не дед, не зять,

не сын, не муж…

Но слышу весть,

что не исчез я, то есть – есть!

А остальное – просто трёп,

ни дня без строчки – было чтоб.

Ночь с 10-го на 11-ое ноября 2005 года.

 

ИГРА В ВОЙНУ

                                                                "…шарик улетел…"

                                                                "…а шарик летит…"

                                                                "…а шарк вернулся…"

                                                                Булат Окуджава, "Песенка о голубом шарике".

Игрушки-бирюльки, бирюльки-игрушки,

и вымыта шея, и вымыты ушки,

и чищены зубки, и вытерта попа…

Играем в войну, полыхает Европа.

Прожектор над городом шарит и шарит,

и падают бомбы, и мечется шарик,

мальчишки надели на головы каски,

и всё, как взаправду, как в жизни, как в сказке.

Пошли в магазины родители дружно –

детишкам своим покупают оружье

для третьего класса, для пятого класса –

оно безопасно, сплошная пластмасса.

А вот и последний. Закончилась юность…

Но как неожиданно всё обернулось! –

Приказы звучат деловито и чинно,

идут на войну молодые мужчины.

Оружье надёжно, и поступь упруга,

мужчины всерьёз убивают друг друга.

Окрашена даль полыханьем пожара.

А шарик летит, и поёт Окуджава.

Ночь с17 на 18 ноября на 2005 года.

 

14 декабря 2005 года в Израиле

Поднимаясь по ступенькам,

я держал в руке стакан,

ну, а день – ну, что за день-то

между тем проистекал!

Был декабрь, палило солнце,

словно огненный дикарь

(мы и слов не напасёмся –

рассказать про тот декабрь!)

Пел куплеты Элвис Пресли

без начала, без конца.

(Вы меня простите, если

перепутал я певца.)

Изнывал народ от пота,

пот катил со лбов и щёк,

но – ждала людей работа

или что-нибудь ещё.

Я плеснул заварки чая

в одноразовый стакан

и, других не замечая,

шёл и шёл, как истукан,

поднимался по ступенькам,

пил, поругивая зной,

под мотив, который тренькал

репродуктор надо мной.

Ночь с 13 на 14 декабря 2005 года.

 

* * *

Под созвездьем Козерога,

в мирозданье глядя строго,

не тревожа всуе Бога,

всё сидел я и молчал.

Думал я в минуты эти

обо всём, что есть на свете.

Мне шептал негромко ветер

про начало всех начал.

Небосвод, обитель Бога,

надо мной сбегал полого.

Там для каждого – дорога,

свой приют, очаг, порог.

Лик Луны округл и светел.

Я прищур её заметил

и сказал, пленённый этим,

оробело:

– Здравствуй, Бог…

Ни ответа, ни привета.

Что ответит Бог на это?

Протекает мимо Лета

и стекает в никуда.

Жду-пожду я. Добрый ужин

был бы нам, однако, нужен.

Дочка прыгает по лужам.

Громко хлюпает вода.

От заката до рассвета

всё сижу и жду ответа.

Вновь зима сменяет лето,

проплывают облака.

Звёздный свет мерцает где-то…

Мерно светится планета…

Я сказал, а Бог на это

Не ответил мне – пока…

Ночь с 31 декабря 2005 года на 1 января 2006 года.

 

* * *

                            Как проведёшь новогоднюю ночь,

                            таким будет и весь год.

                            Народное поверье.

Шёл дождь.

Ночной асфальт блестел.

Желтел ночной фонарь.

Вода, сбегавшая вдоль стен,

текла в ночной январь.

Весь в облаченье чёрных риз

и в жёлтых искрах брызг

покачивался кипарис

прямой и трезвый вдрызг.

Шагал унылый пешеход

по улице пустой.

Настала полночь. –

Новый год

две тысячи шестой.

Ночь с 7 на 8 января 2006 года.

 

КТО К КОМУ ПРИШЁЛ ДОМОЙ?

Я пришёл к себе домой,

ну, а там приятель мой.

Он лежит спиной к стене,

а лицом к моей жене.

Я к кровати подхожу,

на приятеля гляжу,

вижу, правду говоря:

там лежит не он, а я,

и не я пришёл домой,

а совсем приятель мой.

Разобраться бы ладом:

кто есть кто? чей это дом?

кто лежит спиной к стене?

кто пришёл и к чьей жене?

Я совсем не скандалист,

вынимаю чистый лист,

подаю жене в тиши:

– Объяснение пиши!

А жена глядит в окно –

ей всё это всё равно.

Мы с приятелем вдвоём

замечательно живём! –

Мы такие с ним друзья –

куда он, туда и я.

А жена, моя ль, его ль –

как на заднице мозоль.

Оба мы холостяки,

ну, да это пустяки…

Ночь с 10 на 11 января 2006 года.

 

СТИХИ

О НАСТУПИВШЕЙ СТАРОСТИ

                                          Вике

Слишком часто ломит кости,

скособочился хребет,

не приходят гости в гости –

их давно на свете нет.

Валит с ног порой усталость –

так уж в жизни повелось,

и в запасе не осталось

лет

и женщин,

и волос.

Дальше жить – не много смысла,

а вернее – вовсе нет.

Всё обмякло и обвисло…

Яд?

Верёвка?

Пистолет?

Ветер деревце колышет,

в окна смотрится луна.

Просыпаюсь.

Ровно дышит

рядом женщина одна.

С нею мы вдвоём в постели…

Прикасается рукой…

Удивляюсь: "Неужели?!"

Тихо шепчет: "Дорогой…"

– Вот теперь другое дело! –

повторяю мысленно.

И твердеют дух и тело,

зарастает лысина!

Ночь с 17 на 18 января  2006 года.

 

МОЙ КОТ

Мой кот, задумчивый мурлыка,

зевает, разевая рот,

он в грамоте не вяжет лыка,

когтями книги в клочья рвёт.

Он трётся о мою штанину,

он задирает хвост трубой

и, гордо выгибая спину,

любуется самим собой.

Ленивый, чёрный, желтоглазый,

он, как мыслитель, морщит лоб.

Он все дворы вокруг облазил,

соседских кошек переёб.

Он что-то про себя судачит,

поглядывая за окно.

Я, престарелый неудачник,

как отданный в прислуги мальчик,

служу коту.

А это значит –

кормлю и выношу говно.

Мой кот живёт, как сыр в сметане,

и я по меньшей мере сыт.

…Диплом пылится в чемодане,

и в сердце дождик моросит.

А мыши? Кот мой не гроза им,

мой кот мышам и друг, и брат,

и кто у нас кому хозяин –

никто не в силах разобрать.

Ночь с 24 на 25 января 2006 года.

 

МОЙ АД, МОЙ РАЙ, МОЯ ПУСТЫНЯ

Отмечен знаками простыми

мой мир.

Зажав песок в горсти,

бреду по собственной пустыне. –

Мне сорок лет по ней брести.

Под солнцем выгорают травы,

нечастый дар в пустыне – дождь.

О, Боже правый, Боже правый!

Куда, за чем меня ведёшь?

Всё ожидаю с неба манны,

а в небе молния и гром.

Вокруг меня шумят лиманы*

косматостью зелёных крон.

Холмы от края и до края.

Вирсавия, Арад, Содом –

мой путь.

И – ощущенье рая:

семья, земля, мой сад и дом.

Скорбя, смиряясь, негодуя

у самой бездны на краю,

сгораю в собственном аду я

и счастлив в собственном раю.

Ночь с 26 на 27 января 2006 года.

                                                                                                                                                   

* лиман – небольшая искусственная эвкалиптовая роща в пустыне Негев.

 

* * *

А ежели за той чертой

ступень в ничто крута,

а ежели за ней, крутой,

и вовсе ни черта,

тогда – зачем вся наша боль

и бой, и снова бой,

и купол неба голубой

у нас над головой,

и вешний цвет, и летний сад,

и твой рассвет, и мой закат,

зачем и лето, и зима,

и для чего сходить с ума?

А за окном сгустилась ночь.

А за стеной уснула дочь.

А дочери всего пять лет.

А я не сплю, ищу ответ.

Кружу в кромешной темноте,

вопросы задаю – не те!..

ответы нахожу – не те!..

и – приближаюсь к той черте,

которая и впрямь – черта.

…А за чертою – ни черта…

Ночь с 28 на 29 января 2006 года.

 

ПРО СВИНОПАСА

(Из новых баек старого артиллериста)

"Раз какой-то свинопас

влез на вяз

и там завяз.

Примостился меж ветвей

и поёт, как соловей,

всё сильнее и сильней

про свиней."

Удивился свинопас:

и не лазил он на вяз,

там не вяз,

и не пел среди ветвей,

словно курский соловей,

а с Прасковью (не своей!)

пас свиней

и только с ней

на соломе во хлеву

ел халву.

А в конце пришёл к тому ж

ейный муж

и в надрыв орал в хлеву:

– Я те яйца оторву! –

так, что бедный свинопас

(вот те раз!)

только чудом яйца спас…

Кончен сказ.

Ночь с 9 на 10 февраля 2006 года.

 

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

(Из новых баек старого артиллериста)

Если бы не Шарль Перро,

я б не взялся за перо.

В свете Солнечной системы

где и как найти нам темы,

чтоб составить без прикрас

самый простенький рассказ?

Шарль Перро известен тем,

что имел обилье тем

интересных,

и – немало

роздал их, кому попало,

бескорыстно, просто так.

Шарль – он был большой мастак!

Ну, а я:

поймав гуся,

приподняв и потряся,

вырвав из крыла перо,

обмакнул его в чернила,

и теперь легко и мило

сам пишу, как Шарль Перро –

про девочку, про лапочку,

про Красную про Шапочку.

А девочка, а лапочка,

а Красная, а Шапочка

измеряла всё вокруг

собственною меркою.

Ведь была она, мой друг,

юной пионеркою.

Хороша, лицом бела,

с гордою осанкою,

эта девочка была

русской партизанкою

и поэтому так смело

встала и пошла на дело…

                       

Вышла девочка на задание

с красной шапкой на голове.

Знала: будет дорога дальняя

по зелёной лесной траве.

Знала девочка: люди-братья, и

сила, если в руке рука,

всё для Родины, всё для партии

и родного её ЦК!

                       

Коварный враг работает под волка.

Он – лицедей, обученный всерьёз.

Чернеет чаща. Вот сосна, вот ёлка,

а вот семейка тоненьких берёз.

Умеет враг по-волчьи ставить ноги,

по-волчьи выть, по-волчьи скалить пасть,

умеет пробираться вдоль дороги,

и в лес уйти, и со спины напасть.

Умён, отважен, дюжины неробкой,

психолог, даже физиономист,

он пробирался узенькою тропкой,

по-волчьи метя и траву, и лист.

Задача:

похитрей и незаметней

пройти посты, забраться в самый тыл…

Коварный враг порою тёплой летней,

дойдя до цели, под сосной застыл.

Стоял и ждал он, зная наперёд:

что непременно девочка пройдёт

дорогой этой быстрой и короткой.

И встретится он с юной патриоткой!

                       

Ну, а может – вообще я

нынче встал не с той ноги,

и на свете –

от Кащея

и до Бабы до Яги –

всё мне чудятся враги!

И побаливает шея,

и разжижены мозги

от снующей мелюзги.

Разорвав себя на части,

я уйду туда, где лес,

где, трясущийся от счастья,

на принцессу принц залез.

Нет! – Пойду туда, где море,

скалы дикие и грот,

где кричит в тоске и горе

королевич:

– О, mein Gott!

Нет и нет!

Надену тапочки,

промурлычу:

– О, ля-ля,

и отправлюсь к Красной Шапочке

с туфелькой из хрусталя –

нынче бал у короля!

– Надень, дорогая, надень!

Такой нынче выдался день…

А после всё сбрасывай прочь!

Такая, блин, выдалась ночь…

– Gute Nacht и C'est la vie! –

всё для счастья и любви…

                       

А волк был волком,

и – не более,

он вовсе не шпион, не враг.

Нас просто воспитали так –

в советской обучался школе я…

                       

Наши девочки хороши!

Мы их любим от всей души.

А душа наша так щедра! –

если в пятницу, да с утра,

да с глубокого да с похмелья…

Едем дальше!

Меля, Емеля…

                       

Нашей сказочке конец.

Кто не слушал – молодец!

10 февраля 2006 года.

 

БАХ

                     Раймонде Шейнфельд

Бах – это гармония

неба, земли и крон.

Если сверкнула молния,

знаю я: грянет гром.

Если сверкают молнии,

если грохочет гром,

значит, у фисгармонии

Мастер скрипит пером.

Пишется по наитию

говор седых небес.

Рушится, чтоб омыть его,

ливень на чёрный лес.

Речка вскипает полная.

Капельки на губах.

Если о Боге вспомнил я,

думал о Боге Бах.

Мир совершенством радуя,

каждый аккорд глубок.

Если над миром радуга,

слушает Баха Бог.

14 февраля 2006 года.

 

ПОГОВОРИЛИ…

Я в сердцах спросил у Бога:

– Отчего всё так убого?

Мне ответил мрачно Бог:

– Оттого что ты убог…

14 февраля 2006 года.

 

МОЦАРТ И САЛЬЕРИ

Сальери сам испил бы яда,

но Голос прозвучал:

– Не надо!

Все скажут:

"Яд подсыпал Моцарт", и будет Моцарт виноват.

– Да, но решат, по крайней мере,

что гений – это я, Сальери.

– Ах, если так, тогда, Сальери, прими, пожалуй, этот яд.

А в это время Амадеус,

на славу вовсе не надеясь,

(он даже не мечтал о славе, а нотную тетрадь листал

и пел то forte, то piano)

пел необузданно и пьяно

и неразборчивые знаки выплескивал на нотный стан,

и заплетавшийся язык

шептал:

– О, kleine Nachtmusick!

Антонио не принял яда.

Он из кувшина лимонада

внезапно дрогнувшей рукою плеснул устало в свой бокал,

уселся в кресло, смежил вежды

и понял: никакой надежды –

и ощутил, как тонкой струйкой пот по спине его стекал.

А заплетавшийся язык

твердил:

– О, große Nachtmusick!

16 февраля 2006 года.

 

ИСПОВЕДЬ АНТИЧНОГО СТАРЦА

У меня истёрлись зубы, у меня больная печень,

у меня в желудке язва и, пусть Бог меня простит,

если женщина захочет, мне и незачем, и нечем,

и меня совсем замучил застарелый простатит.

Разбрелись по свету дети.

Детям я давно не нужен.

Да и мне они, признаться, тоже вовсе не нужны.

Я умею приготовить сам яичницу на ужин,

постирать и отутюжить и рубашку, и штаны.

Я живу спокойно, тихо и не требую вниманья.

Одеяло и подушка мне любовница и мать.

Иногда меня тревожат по ночам воспоминанья,

но и память начинает всё надёжней изменять…

К непогоде ноют ноги.

По ночам немеют руки.

Я и глух, и равнодушен много лет к людской молве.

Но бывает – подступает: у меня ведь были внуки! –

и во сне всё глажу, глажу внука я по голове.

Ночь с 19 на 20 февраля 2006 года.

ПОСМОТРЕТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

 

УТРО ТУМАННОЕ

Сыро, холодно, туманно,

скрыла ночь и дом, и сад.

Снится мне: вздохнула мама,

словно жизнь тому назад.

Нет давно родного крова,

всё порушила война,

и глядит отец сурово,

словно в том моя вина.

Не доел я каши манной.

На плите остыл обед.

И давно нет папы с мамой,

я и сам отец и дед.

Из желанного обмана,

из-за сотен полных лун

хоть бы раз вздохнула мама,

хоть бы раз отец взглянул,

хоть бы раз вернулось то, что

смыло время, как песок.

Слышу звонкий голосок. –

Ночь прошла, проснулась дочка:

смех, капризы, заморочка,

колесом наискосок

пробежит пространство комнат

и собою жизнь наполнит

и попьёт фруктовый сок.

Ночь с 21 на 22 февраля 2006 года.

 

(28 МАРТА В ИЗРАИЛЕ СОСТОЯТСЯ ВЫБОРЫ В КНЕССЕТ.)

ПРЕДВЫБОРНЫЕ СТРАДАНИЯ

С ворами воры сводят счёты.

Вор вора спрашивает:

– Чё ты?

Ты, блин, чего разинул пасть?

Так можешь, блин, и сам пропасть.

Вор вору отвечает:

– Вася!

Ты, блин, не очень надрывайся!

Не забывай: в прокуратуре

и на тебя есть ТИК*, в натуре.

Вор вора спрашивает:

– Коля!

Чему тебя учили в школе?

Не хорошо, едрёна мать,

на старших голос подымать.

Вор вору отвечает:

– Вася!

Учти, блин: как ни называйся,

кругом ты будешь виноват –

наш прокурор мне кум и сват.

Вор вора спрашивает:

– Коля!

Мы будем лаяться доколе?

Чего ты прёшь наперерез? –

У нас, блин, общий интерес!

Так получилось:

Коля с Васей,

заместо ссор и разногласий,

дела закончили ладом

и избраны в Высокий Дом.

А сделать выбор, блин, легко ли! –

вокруг всё васи или коли,

на каждого в заначке ТИК*,

а у меня, блин, нервный тик…

                                           

* тик (иврит) – досье.

Ночь с 21 на 22 февраля 2006 года.

(ВСЕ НА ВЫБОРЫ!)

 

ВИКЕ – АВТОРУ КНИГИ

         "ТОХНОСФЕРА"

Встречаются, о друг горячий, книги

(как объяснить? – не приложу ума!) –

влачит читатель, может быть, вериги,

а книга в руки просится сама.

Но вот иной – пусть в королевском платье

и, стало быть, монарший сын (иль дочь)

и книгу хочет заключить в объятья,

а книга, друг горячий, рвётся прочь.

Быть может, гнев иных и навлеку я,

но книгу я на днях читал такую…

Написано 24 февраля 2006 года!

в часы полуденного отдохновения

после ночной рабочей смены –

дюжину лет спустя после…

 

СОТВОРЕНИЕ МИРА

И я Творец. Творю – по мере сил –

моё единственное Мирозданье,

а в нём листов шуршанье и листанье,

в нём падал снег и дождик моросил,

тенист Эдем и нечестив Содом,

и ласков бриз, и суховей неистов,

и пара чистых с парою нечистых

один и тот же населяют дом.

Прекрасен мир мой, но погряз в грехах,

и золотом пропах, и кровью с потом,

и в гневе Я залью его потопом. –

Где правил грех, там будет править крах!..

А утром солнце над моим крыльцом

поднимется, и просветлеет небо,

и, с лёгкостью избавившись от гнева,

припомню я, что был вчера Творцом.

Ночь с 5 на 6 марта 2006 года.

 

НОЧНОЙ ДОЗОР

Я "молнию" задёрнул до конца,

ремень широкий затянул потуже,

я шапку натянул на пол-лица

и вышел в город улицы утюжить.

Ночной обходчик, тих и одинок,

я прожил жизнь и не открыл америк.

На глади неба месяца челнок

напрасно ищет безымянный берег.

Ночь с 5 на 6 марта 2006 года.

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ НОЧНОГО СТОРОЖА

                                            "Выхожу один я на дорогу.

                                            …………………………………

                                            Спит земля в сиянье голубом."

                                            М.Ю.Лермонтов.

                                            "Там лишь один старик седой,

                                            Развалин страж полуживой,

                                            Людьми и смертию забыт…"

                                            М.Ю.Лермонтов, "Мцыри".

Выхожу один я на дорогу.

Надо мною месяц голубой.

Я с самим собой шагаю в ногу, –

я шагаю в ногу сам с собой.

Я, охранник важного объекта,

и натренирован, и учён,

чтобы спал спокойно важный некто

и не волновался ни о чём.

Хорошо! – меня никто не пилит:

по ночам слабеют гнев и гнёт.

Правда, если пуля, то – навылет,

коли кто-нибудь в меня пальнёт.

Был я прежде и отцом, и мужем –

дом, семья и безмятежный быт,

а сегодня, никому не нужен,

я людьми и смертию забыт.

Выхожу один я на дорогу.

Надо мною месяц голубой.

Так вот и старею понемногу

и брюзжу ночами сам с собой.

У меня нет ни друзей, ни женщин,

свет горит не для меня в окне…

Может быть, решу объект поджечь им,

чтоб хоть кто-то вспомнил обо мне.

Ночь с 7 на 8 марта 2006 года.

 

ЧИТАЯ БРОДСКОГО

                        "На Васильевский остров

                        я приду умирать."

                        И.Бродский. "Стансы", 1962.

Что Нева мне, что Волга,

что мне Рим да Париж! –

Одинокого волка

не отмолит Кадиш*.

Ни жена и ни дети

не прижмутся к плечу,

и никто не засветит

ни звезду, ни свечу.

За оградой погоста,

ничего не суля,

безымянного гостя

примет сухо земля.

Будут виться коренья,

будет капать вода.

Равнодушное время

потечёт в никуда –

где наплывы тумана,

где просторы морей,

где склоняется мама

над постелью моей…

Ночь с 8 на 9 марта 2006 года.

                                                                                                                                                                             

* Кадиш – еврейская заупокойная молитва.

 

ЦЕЛЬ ТВОРЧЕСТВА

                           Мой стих

                                          трудом

                                                      громаду лет прорвёт…

                           Вл.Вл.Маяковский

                           Цель творчества – самоотдача…

                           Б.Л.Пастернак.

Случится:

порушатся горы,

изменится русло реки,

и смолкнут в момент разговоры,

как по мановенью руки.

В небесные хляби и глуби

провалится Матерь-Земля,

и вымрут, как мамонты, люди,

и Время начнётся с нуля.

В Природе и знойно, и вьюжно.

Бесцельны добро и грехи.

Планете былое не нужно,

включая вот эти стихи.

(Резонна работа поэта,

коль есть хоть один человек.)

А наша пустая планета

продолжит космический бег.

................................................

В случайности робкой и редкой

(а сколько попыток – не счесть!)

вдруг станут молекулы клеткой

в процессе обмена веществ.

Появятся трутни и пчёлы,

лесами покроется твердь,

карабкаясь вверх увлечённо,

отведает мёда медведь.

И Змей искусительно сладко

разверзнет отравленный рот,

и на ноги встанет приматка

и Яблоко с Древа сорвёт.

С тех пор безразмерные сроки

пройдут без тревог, без затей.

Появятся люди.

И строки

в глубинной найдут мерзлоте.

Бесценный подарок Природы –

из Прошлого страстная весть!

И люди придумают коды

и буквы сумеют прочесть,

и станет доступно и ясно

до самых основ, до конца,

что всё-таки –

нет, не напрасно

трудился я в поте лица!

Ночь с 11 на 12 марта 2006 года.

 

СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ

                                    Вике

Спешу домой, к тебе.

Приеду,

поставлю чемодан в углу,

услышу:

– Ты успел к обеду,

садись. –

И подойду к столу.

Нет на столе деликатесов –

я скромен в выборе меню

и тест изысканных замесов

ценителем себя не мню.

Мне важно, вопреки досадам

и всем размолвкам вопреки,

тебя с собою видеть рядом –

на расстоянии руки.

Пельмени, шницель или гренку,

обмылок, гвоздь или свечу –

всё, что положишь мне в тарелку,

я прожую и проглочу.

Наш быт уже вполне налажен,

и уровень его высок.

Мы пообедаем и ляжем. –

Я так люблю поспать часок!

16 марта 2006 года.

 

ДУХОВОЙ ОРКЕСТР

В августе 2004 года я с семьёй впервые за много лет

посетил Россию. Авиарейсом Тель-Авив–Франкфурт-на-

Майне–Таллинн мы прилетели в Эстонию, провели там две

недели, а затем паромом прибыли в Санкт-Петербург.

         Моим питерским друзьям

         Жене и Вите Костюковским-Забелиным

День коротая в полудрёме,

мы шли на рейсовом пароме –

кто в гости, кто спешил домой.

Мы направлялись в город Питер.

Лицо мне вольный ветер вытер.

Остался Таллинн за кормой.

Вино некрепкое в бокале.

Прокрался луч меж облаками,

чтоб тут же утонуть в вине.

Светило погрузилось в море,

сгустились сумерки, и вскоре

качнулся месяц на волне.

Морских просторов покоритель,

я ждал, когда увижу Питер –

впервые через много лет.

Ночь минула.

Настало утро.

Над гладью колыхнулся смутно

остроконечный силуэт.

И день настал.

Но встретил день я

без должного сердцебиенья,

о коем думалось с утра.

Припомнилось как озаренье:

"Люблю тебя, Петра творенье!"

И вот он, вот он, град Петра.

Я не страдал от ностальгии,

как – знаю – многие другие.

Не раб я и не властелин,

совсем не рвался – долго шёл я,

но всё ж с открытою душою –

сюда из наших палестин.

Как и пристало иноверцу,

твержу я замершему сердцу:

"Прошедшего не вороши!

На тридцать лет ты стало старше…"

Но слышу: зазвучали марши –

мелодии моей души.

На фоне плит и блоков серых

шеренга флотских офицеров –

играет духовой оркестр.

Как будто, чтоб вернуть утрату,

спешу я вниз, бегу по трапу,

не глядя ни на что окрест.

До тяжкой, обморочной дрожи

я лишь на кители и клёши

смотрю, и медь слепит глаза.

Вчера, покинув город Таллинн,

не знал я, что сентиментален,

что прошибёт меня слеза.

Но я иду, иду упорно.

"Наверх вы, – мне поёт валторна, –

все по местам!"

Все по местам…

Трепещут на пюпитрах ноты.

А ветер, спрашивая:

– Кто ты? –

кидается на нотный стан.

Ах, этот марш, напев мой старый!

Красноречивые футляры

расположив перед собой,

стоят на вахте офицеры

Отечества, Царя и Веры,

готовые на смертный бой.

Но вдруг, душой о взгляд поранясь,

я вижу:

некий иностранец,

отнюдь не шут и не фигляр,

пожав плечами: дескать, странно,

монет щепотку из кармана

достал и опустил в футляр.

Он оценил достойно действо:

не униженье, не злодейство,

а просто нищему гроши,

чтобы досталась мелочишка

детишкам да на молочишко,

себе ж – спасение души.

России честь, России гордость!

Я прохожу, стыдливо горбясь,

и не в глаза гляжу, а вкось.

Мне нота каждая знакома.

Пришелец, далеко от дома,

чужой,

я здесь всего лишь гость.

8 апреля 2006 года.

 

C'est la vie

Родился, жил, страдал, боролся,

женился (вляпался в говно),

не приобрёл себе Роллс-Ройса –

доволен стареньким Рено.

Женился (предпочла другому,

лежит, воркуя у плеча).

Дочь хороша, умна. И дома

горит субботняя свеча.

Трудолюбив и остроумен –

не гений, но и не дурак.

Грешил. Раскаивался. Умер.

Погост.

Могила.

Камень.

Мрак.

Ночь с 10 на 11 мая 2006 года.

 

ИГРА В КЛАССИКИ

                                                            Дочери

Весь двор из плиток: клетка-клеточка –

одна к другой так ладно пригнана!

Ты не стесняйся, прыгай, деточка,

ведь мама тоже в детстве прыгала.

Учёба так остоебенила,

а мама смотрит осуждающе.

Поговори с ней – чай, не пень она,

а случай – он придёт когда ещё!

В тебе не так чтоб много скромности,

и время… – всё мальчишкой занято.

(Вы закрывались в дальней комнате,

а мама…

Да причём тут мама-то!)

Идёт компания с гитарою –

какое радужное шествие!

А мама – да она ведь старая,

подумать только: тридцать шесть уже…

Как славно: клетка-клетка-клеточка,

одна к другой так ладно пригнана!

Пойди, пойди, попрыгай, деточка.

А мама? –

В детстве тоже прыгала.

Ночь с 5 на 6 июня 2006 года.

 

ОДА ПОСЛЕДНЕМУ ЗУБУ

                                 Зубу (последнему),

                                 а также Мише Фельдману (первому)

                                 посвящается.

Когда ты будешь удалён,

о, мой последний зуб,

я стану есть пустой бульон

или протёртый суп.

Я не сумею говорить

и испытаю стресс,

утрачу удаль, резвость, прыть

и к дамам интерес.

И я предстану миру глуп,

неловок и несмел. –

Такое мой последний зуб

значение имел!

Ночь с 5 на 6 июня 2006 года.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

ПРЕДУТРЕННЯЯ БЕСЕДА

Розовело в облаках ранних,

и зелёная трава волгла.

Мне о чём-то говорил странник,

нескончаемо твердил, долго:

– Не бывает путь прямым-ровным.

– Есть у каждого своя мета. –

Он о чём-то говорил кровном.

Ну, а мне-то для чего это?

Мне сегодня ни до чьих жалоб.

Толку нет в чужих слезах-лужах.

Лично мне совсем не помешало б

тоже встретить, кто бы стал слушать.

Только слушает себя каждый

и взывает к своему Небу.

Постоял он и вздохнул дважды

и пошёл.

Куда пойти мне бы?

Ночь с 10 на 11 июня 2006 года.

 

СУББОТНЕЕ УТРО

                                                         Вике

Опавших яблок утреннюю прелость,

скольжение пылинок по лучу –

всю эту неразгаданность и прелесть

в себя впитать и сохранить хочу.

Увидеть разметавшиеся пряди,

изгиб руки и неприкрытость ног –

и враз понять:

таких видений ради

шесть дней трудился всемогущий Бог…

24 июня 2006 года, утро, суббота.

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

ЁЖИК

                                    Рахельке

Среди вилок, чашек, ложек,

треволнений и забот

в нашем доме серый ёжик

три недели как живёт.

Добрый он, хоть и колючий,

он не спит, когда мы спим.

Из ежей он самый лучший,

подружиться надо б с ним.

Ну, а как же сделать это,

как к себе его зазвать,

если ёж бежит от света

под диван или кровать?

Ёж не девочка, не мальчик,

он не плох и не хорош.

Просто он колючий мячик,

но – на ёжика похож…

24 июня 2006 года

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ ДОЧЕРИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

 

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

В мисраде* не работает мазган**,

журчит вода под крышкой унитаза,

манкаля*** нет, а в кабинете сган****

глотает минеральную без газа.

Сегодня жарче тридцати пяти.

Прогноз погоды прост: не снег, не ветер.

Не хочется ни ехать, ни идти –

лечь на диван, забыв про всё на свете,

придя домой, включить своё TV,

клеймить лениво выходки сатрапа,

скучать от чьей-то роковой любви

и вздрагивать от собственного храпа.

А поутру, со лба стирая пот

(мазган** не починили – вот зараза!),

за стенкой слушать, как начальник пьёт

простую минеральную без газа,

как, трубку сняв, он дует в микрофон,

как набирает телефонный номер…

И если в этот день никто не помер,

совсем неплохо, значит, прожит он.

3 августа 2006 года.

                                                                                   

* мисрад (иврит)– офис.

** мазган (иврит)– кондиционер.

*** манкаль (иврит)– генеральный директор.

**** сган (иврит)– заместитель.

 

* * *

Скоро утро,

скоро утро –

розовеет уголок,

словно смутно,

словно смутно –

смутно тлеет уголёк.

А потом бросает в жар его,

и пылает в небе зарево,

и плывёт голубизна –

даль светла,

глубь ясна.

И проснутся доктор, лётчик,

встанет друг и встанет тать,

только я, ночной обходчик,

лягу спать.

Я засну, и мне приснится:

упорхнувшая синица

и непойманный журавль…

а с пробоиной корабль

в море ветром унесён…

Хорошо, что это сон –

только сон…

сон…

сон…

сон…

Ночь с 28 на 29 октября 2006 года.

 

ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ

                              Женщине, которую

Я не знал от баб отбою,

я у баб не знал отказу.

Познакомившись с тобою,

я в тебя влюбился сразу.

Что мне прошлые успехи! –

В них не так уж много толка.

Все любовные утехи

я делю с тобою только.

Признаюсь, уняв волненье, –

от души, а не для вида, –

что, без всякого сомненья,

ты спасла меня от СПИДа.

4 октября 2006 года

 

ПРОСЬБА

                              Женщине, которую

Всё на земле стремительно меняется –

влияют Internet, погода, СМИ.

Возьми меня, пожалуйста, за яйца,

как брали сотни лет назад, возьми.

Мне эту ношу в одиночку тяжело нести.

Ты подсоби – воспрянь и помани.

Ну, что поделать: таковы наклонности

мужские непотребные мои.

Пусть мирозданье вкруг меня закружится,

пусть небосвод внезапно оживёт,

и треугольник, как живое кружевце,

венчает твой божественный живот.

18 ноября 2006 года.

 

СТИХИ О ПРЕЛЕСТИ ЖИЗНИ

И ЛЁГКОСТИ СМЕРТИ

                                 Моей бывшей жене

                                                               Вере,

                                 моим бывшим сыновьям

                                                               Игорю Ильичу

                                                               и Александру Ильичу.

                                                   О том, что мышьяк является ядом,

                                                   знают практически все.

                           (http://www.edentworld.ru/cgi-bin/info/lib.pl?cid=&DocID=1684)

I

Давно я не строю песчаных дворцов,

воздушных мостов или замков воздушных,

спокойно смотрю на друзей равнодушных

и на сыновей, предающих отцов.

А жизнь наполняют – канва не нова! –

коварство жены, отравление ядом…

И нет никого, кто бы должен быть рядом.

И – чьи-то, согревшие душу, слова.

II

Если жить легко и просто,

смерть прекрасна и легка:

можно – кружку купороса,

можно – каплю мышьяка.

Ни забот, ни канители,

ни морщиночки на лбу:

засыпает муж в постели,

просыпается в гробу.

Упадёт на грудь землица –

воплощение конца.

Опечаленные лица…

Развесёлые сердца…

24 октября–10 ноября 2006 года.

* * *

Даль завесою покрыта,

тень ложится на плетень.

У разбитого корыта

я встречаю новый день.

В никуда ведёт дорога,

не горит моя звезда,

до сыновнего порога

путь заказан навсегда.

А молва идёт по свету,

и молву разносит свет,

и молвы неправой этой

в целом свете лживей нет.

Ну, а правда – шита-крыта.

Что ж случилось с правдой той?

Есть разбитое корыто.

Нет лишь рыбки золотой…

24 апреля 2007 года. 4 часа утра.

И В ШУТКУ, И ВСЕРЬЁЗ

                                                         Вике

и в шутку…

Среди тайфунов, вирусов, мигреней

как хорошо, что существуешь ты –

и пусть не гений чистой красоты

и может статься, что совсем не гений

(в одной семье, известно с давних пор,

два гения – серьёзный перебор).

А правило – оно совсем простое ж:

со мною вместе коротая дни,

находишься в живительной тени

и потому чего-то тоже стóишь.

– Итак, друзья, прекрасен наш союз! –

твержу я и поглаживаю ус…

(А ты сидишь и сочиняешь строки

с необщим выражением лица,

сама не понимая до конца

какой ты набрала полёт высокий.

Ну, что тебе, глядящей с высоты,

до нашей повседневной суеты!)

…и всерьёз

Ты поливаешь землю,

деревья, траву, цветы.

Журчанью воды внемлю,

гляжу на тебя –

                           Ты.

Читаешь свои стихи ли,

возишься ль у плиты,

смотришь в глаза Рахили*,

гляжу на тебя –

                           Ты.

Со мной говоришь сквозь зубы,

сжигаешь навек мосты,

летят черепки посуды,

гляжу на тебя –

                           Ты.

Сменяются годы, лица,

порою то тишь, то бой.

Хочу на тебя молиться,

грешить я хочу – с тобой.

А в измеренье в четвёртом,

верша бесконечный путь,

мне ангелом будь, будь чёртом,

но только – будь.

05-08 июня 2007 года.

                                                           

* Рахиль (Рахель) – наша дочь.

НОЧНОЕ ТОМЛЕНЬЕ

В ЧАСЫ БЕССОННИЦЫ

Такое, сограждане, дело:

когда опустеет сосуд,

моё охладелое тело

друзья на погост отнесут.

Промчится во тьме астероид,

мигнёт и погаснет звезда,

и в землю могильщик зароет

останки мои навсегда.

А Время мой путь подытожит

забвеньем в дымящейся мгле.

Но что же, скажите, но что же

я делал на этой земле?

О чём я с друзьями судачил,

мечтал у подножья вершин?

Какие такие задачи

я жизнью моею решил?

И что же я, спину не горбя

ни перед одним из владык,

в сем мире страданий и скорби

за семьдесят вёсен постиг?

Какие круги обозначил?

В какую заглядывал даль?

И что я увидел иначе

и людям другим передал?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Пространство беззвучных вопросов

раскинулось, скрытое тьмой.

Но каждый рождённый – философ,

а каждый ушедший – немой.

Смеёмся, грешим, кровоточим –

провидцы, слепцы, дураки.

Запомниться б – хоть многоточьем

в конце стихотворной строки…

Ночь с 22 на 23 июня 2007 года.

 

ХАНДРА

Здесь не Ницца и не Канны. –

Где вы, радужные сны?

Тут гуляют тараканы

от стены и до стены.

Не цветут весною маки,

не приносит сказок гном,

тут соседские собаки

гадят ночью под окном.

И гнетёт тоска-рутина,

и господствует бедлам,

и таится паутина

тихой тенью по углам.

Блекнет блеск под слоем пыли,

и, за стенкою слышна,

монотонно пилит, пилит

разлюбезная жена.

Реет месяц над карнизом,

высь порою сеет дождь,

и воинственным капризом

добивает папу дочь.

Вот:

пишу я без помарок –

всё напрасно, всё зазря.

…Сам я тоже не подарок,

откровенно говоря:

весь в хандре или в нирване,

затуманен взор тоской,

я валяюсь на диване

день деньской.

Ночь с 8 на 9 июля 2007 года.

В ЗООПАРКЕ

НАШЕМ

ЛАМЫ

                                    Рахельке

В зоопарке нашем ламы

вечно заняты делами,

очень преданы делам

папа лам и мама лам.

Мама лам и папа лам

делят дело пополам.

А у лам есть также детки,

эти детки малолетки.

Равнодушные к делам

почему-то дети лам.

Как прискорбно, что к делам, увы,

не стремятся дети ламовы.

А подумать:

разве воз вести

можно в этом юном возрасте?

9 июля 2007 года.

 

ФИЛОСОФСКИЕ

СТРАДАНИЯ

I

Высоко ли, низко ли,

далеко ли, близко ли,

ухожены, изысканы

гуляют дамы с сиськами.

И Волгами, и Камами,

ТуркСибами и БАМами

(и тут они, и там они!)

гуляют сиськи с дамами.

II

Жизнь прожив в душевном карцере

под ущербною луной,

то ли я владею яйцами,

то ли яйца движут мной…

III

Семидесятилетний я,

мой возраст всё заметнее,

и с каждым днём желаннее

и мысли, и желания…

Да вот – куда свой взор ни кинь –

и слева клин, и справа клин,

и клин поникший впереди,

и – ничего уже не жди.

И что за клин? –

Блин!!!

14 июля 2007 года.

 

САМОДОСТАТОЧНОСТЬ

Уходят годы, память, волосы,

потенция и стать, и спесь,

но не пою с чужого голоса,

пою своим, какой уж есть.

Пою в сортире, в спальне, в душе ли,

дочурке – баюшки-баю,

и мне неважно, чтобы слушали,

а важно, что ещё пою.

Давно привычны мне лишения,

не ищет бурь моя ладья.

А вот пою всё совершеннее,

поскольку сам себе судья.

Уходят годы, память, волосы,

потенция и стать, и спесь,

но не пою с чужого голоса,

пою своим, какой уж есть.

16 июля 2007 года.

 

НА МЁРТВОМ МОРЕ

Я не с похмелья, не спросонья,

совсем не в усмерть и не вдрызг

лежу, как огурец, в рассоле,

где нет ни волн, ни струй, ни брызг,

не холодно, да и не сыро.

Под равнодушною луной

я в самой низкой точке мира,

а мир кружится надо мной,

струится, движется, течёт он

в оковах труб, печей и стен.

Я никому неподотчётен,

вне всех режимов и систем.

Вокруг меня вода и горы.

И календарь любой нелеп

в краю Содома и Гоморры

(а в нём трудился Сыркин Лев*!)

Тут мирозданья оконечность

и центр, и, вместе с тем, исток.

Тут время – это только

Вечность

и Вдохновение.

И Бог.

Гостиница "Меридиан"

на Мёртвом море,

29 июля 2007 года.

                                                                                                       

*Лев Сыркин – известный художник-монументалист.

Четыре мозаичные стены ("Огонь", "Вода", "Рай днём"

и "Рай ночью") созданы им на территории Библейского

Содома в самой низкой точке Земли (411 метров ниже

уровня мирового океана).

 

* * *

Предрассветная алость,

сердца радость и злость –

(как легко рифмовалось,

как беспечно жилось!)

полуночные бденья,

безотчётность гульбы

и внезапность паденья

после взлёта Судьбы… –

ничего не осталось.

Только годы несут

безответную старость

на безжалостный суд,

только северный ветер

обдирает лицо,

и порочные дети

распинают отцов.

24 октября 2007 года.

 

ЧЕТВЕРГ

Уважаемый четверг!

Ты в печаль меня поверг.

Я подумал:

– В самом деле –

вот уже конец недели.

Так и месяц промелькнёт.

Незаметно минет год,

десять, двадцать, тридцать, сорок…

Обнаружу вдруг спросонок:

стала белой голова…

забываются слова,

имена и лица…

даты… –

всё что помнил я когда-то,

всё чем жил немало лет.

И меня на свете нет,

нет соседки, нет соседа,

нет привычного обеда,

в ржавом кране нет воды –

воду выпили жиды,

что, признаться, очень странно:

вредно воду пить из крана,

но жиды, которых есть,

любят пить и любят есть.

Извелись (что тоже странно)

и клопы, и тараканы.

Банк-подлец списал долги!!!

Как прекрасны четверги!..

25 октября 2007 года, четверг.

 

ЗАДУМЧИВЫЕ ЧАСТУШКИ

К ЕЩЁ НЕНАПИСАННОМУ

КИНОСЦЕНАРИЮ

Я сижу и в ус не дую.

У меня немало дел.

Повстречал я молодую,

сразу сам помолодел.

Эх, дела мои, дела!

Молодая мне дала,

и теперь остаток дней

коротаю я на ней.

Мы присели у дороги,

развела подруга ноги.

От обилия дорог

я взгрустнул и занемог.

Вот такая c'est la vie:

погибаю от любви.

Размышляю: ну и ну,

скоро ноги протяну…

4 ноября 2007 года.

 

* * *

                                                    Вике

Я жил коряво и непросто

среди пустых холодных баб,

и жизнь тащилась, как повозка, –

ухаб,

ухаб,

ещё ухаб.

Всегдашний стрелочник и крайний,

теперь я немощен и сед.

Жизнь промелькнула, будто лайнер,

от пункта A до пункта Z.

Я закипаю, словно чайник,

забывчив

и храплю во сне.

Но Провиденье на прощанье

улыбку подарило мне.

Среди горбатых стен и арок,

унылых луж и мрачных туч

она явилась как подарок

и свежий бриз,

и первый луч.

Растаяла былая серость,

рассвет расцвечен и нехмур.

Возрадуйся, всесильный Эрос!

Воспрянь, улыбчивый Амур!

Мораль, ты мне мозги не пудри,

сомненье, не морщинь мой лоб!

Лицом я окунаюсь в кудри

и пью

и пью

и пью –

взахлёб…

7 декабря 2007 года.

 

* * *

Иду дорогою неровною.

Кто знает, зря или не зря

живу,

         выцеживая кровь мою

из мочевого пузыря.

И ни на что давно не сетуя,

порой смеюсь, порой ворчу,

хожу к семейному врачу,

и называю жизнью это я.

Вот ковыляю понемногу –

и слава Богу…

25 декабря 2007 года.

 

* * *

Хорошо бродить утром в ельнике,

в небесах парить оку синему.

Как в любом другом муравейнике,

хорошо у нас только сильному –

только сильному да богатому,

будет Бог всегда помогать тому.

Ну, а мне как быть, парню слабому?

Да в леске бродить.

Лучше – с бабою.

7 января 2008 года.

 

ПРОБУЖДЕНИЕ

Будильник, как смерть, неотступен,

как жизнь, кратковременна ночь,

и больше ненадобно в ступе

бессмысленно воду толочь,

и день наступает, туманно

клубясь на соседней меже,

и это уже без обмана,

и это по правде уже.

Но тают неясные тени,

бледнеет ночной окоём,

и, сбросив с себя сновиденья,

я вижу рассвет за окном

и сад,

и на фоне рассвета

лучи поджигают листву,

и я улыбаюсь.

Всё это

я утром моим назову.

11 января 2008 года.

 

Ходил я в рваной курточке…

Ходил я в рваной курточке

в промозглом январе

и пúсал в хлипкой будочке,

стоявшей на дворе,

и в валенках изодранных,

собрав остаток сил,

двумя большими вёдрами

я воду в дом носил,

пропалывал, окучивал

я грядку во дворе,

и жизнь казалась лучше нам

с картофельным пюре.

Ну, что ищу я в опыте

давно ушедших лет?

…Горит коптилка* в копоте,

коптит коптилка свет.

А мама тихо штопала

проношенный чулок,

и тень, склоняясь дó пола,

ползла на потолок.

Дышала тушей мамонта

в углу ночная мгла.

И шла война.

Но мама-то

тогда жива была…

16 января 2008 года.

                                                                                                                 

* Коптилка – осветительный прибор домашнего производства в СССР времён Второй

мировой войны. Из дна консервной банки вырезался кружок, проделывалось отверстие

(см. рисунок), из боковой стенки вырезалась пластинка и сворачивалась в трубку,

в которую вставлялся фитиль. Трубка с фитилём вставлялась в отверстие. В бутылочку

наливали керосин, бутылочку накрывали кружком с трубочкой и фитилём, фитиль

поджигали. Он горел, коптил и давал колеблющийся неровный свет. Потолок над коп-

тилкой чернел от копоти.

 

ЗИМНИЙ ДЕНЬ В ИЗРАИЛЕ

Сижу на службе.

Хочется ссутулиться.

Мне почесать лопатку невтерпёж.

А за моим окном аптека, улица,

фонарь, а также хлад и ветр, и дождь.

Молитва о дожде была услышана,

и он прошёл, и выпал снег и град.

А я сижу под пенье эркондишена,

мне нипочём и дождь, и ветр, и хлад.

Намокший мусор носится по городу,

асфальт промёрз до самых дальних недр,

а я в тепле поглаживаю бороду,

и что мне хлад и дождь, и даже ветр!..

Мне жалобно звонит моя законная,

и ей законно хочется тепла.

А я гляжу в пространство заоконное

из-за дождём омытого стекла.

У населенья вид вполне затраханный,

такого не бывало много лет,

а я жую себе лимоны с сахаром

и счастлив от макушки до штиблет.

30 января 2008 года.

 

ГРОЗА

Сижу и коротаю век –

седой угрюмый человек

(не маг, не исполин, не гном).

Блуждают за окном глаза –

там, за окном

шумит гроза.

Такую в юности грозу б!

Теперь и слаб я, и беззуб,

и глух, и полуслеп, и стар,

и грозы слышать перестал.

Снаружи громыхает гром,

а я сижу, скриплю пером,

прищурив за окно глаза,

дышу,

а на душе –

гроза:

сверкает молния,

и гром

я слышу собственным нутром.

Бушуют грозы не вовне –

они – во мне…

27 февраля 2008 года.

 

* * *

                                       Вике

Я катаюсь на машине,

я смотрю моё ти-ви.

Позвони мне, напиши мне,

докричись и позови.

Погашу дурацкий ящик,

вырву с корнем провода,

снова стану настоящим,

как когда-то, как тогда.

Брошу я мою машину –

все четыре колеса,

превращусь опять в мужчину,

снова взмоем в небеса.

Как натянуты пружины –

что за ночи! что за дни!

Не звони мне, не пиши мне,

просто пальцем помани…

16 марта 2008 года.

 

* * *

Мне было горестно и горько,

и ночь прошла, и плыл рассвет,

и я не спал.

Мне было только

одиннадцать неполных лет.

Деревья кронами качали,

а небосвод меня качал.

Я был влюблён.

Я был в печали.

Я был в начале всех начал.

Обычно рвётся там, где тонко.

И было в жизни много ран.

И были женщины.

И столько

я голову от них терял!

И были дни, и были ночи,

и снова ночи, снова дни.

И были женщины.

И очень

бывали ласковы они.

И – столько страсти, столько пыла!

Но я не забываю, нет

ту ночь бессонную.

Мне было

одиннадцать неполных лет.

17 марта 2008 года.

 

* * *

Живу, на жизнь не сетуя,

не мучаясь вопросами:

как скоротаю лето я?

и дотяну ль до осени?

Судьба была сурова, но

не требовал я лишнего.

Мне было всё даровано,

о чём просил Всевышнего.

Что будет, то и станется

под россыпью под Млечною.

Вдали забрезжит станция

и станет вдруг конечною…

18 марта 2008 года.

 

* * *

Я хочу туда, где над морем круча,

я хочу туда, где над кручей туча,

я хочу туда, где из тучи ливень

льёт на кручи приморских линий.

Я хочу туда, где земля без края,

над землёй заря горит, не сгорая,

над зарёю солнце встаёт в тумане,

а под солнцем сын едет к маме,

где, под времени мерный ропот

дали праздничны и ясны,

где отцов предавать не могут

ими вскормленные сыны…

19 марта 2008 года.

 

* * *

                                                    Вике

На углу скрещённых улиц

я стою, тобой любуясь.

Праздник празднует душа:

Хороша ты!

Хороша…

Вот бы, чувств не экономя,

ночью под твоим окном я

появился на коне –

ты бы спрыгнула ко мне.

Как джигит, не шитый лыком,

я б тебя во тьму умыкал,

взмыл на горную тропу

и увёз бы под хупу*.

Но, коснувшись данной темы,

понял я, что – нет, не те мы,

что давно из здешних мест

не крадут уже невест,

что давным-давно с тобою

отстоял я под хупою,

ты – законная жена,

и постель у нас одна,

и совместное хозяйство,

дом и сад, и стол, и яства,

проведя со мною ночь,

подарила ты мне дочь.

…На углу скрещённых улиц

я стою, женой любуясь.

Замерла на миг душа:

ведь и вправду – хороша!..

3 апреля 2008 года.

                                                                                                                                                           

* хупа (ивр.) – ритуальный балдахин, под которым оформляется бракосочетание.

 

* * *

Сидит у телевизора дочурка,

в лицо ей дышит времени сквозняк.

Я не хочу, чтоб вырастала чурка,

я не хочу, чтоб вызревал сорняк,

я не хочу, чтоб слушала девчонка,

как воет разухабисто попса,

пусть лучше заведёт себе котёнка

или большого ласкового пса.

Твердит жена, чтоб я режим ослабил,

что насаждаю я жестокий культ,

а я, рассвирепев, обрезал кабель

и выбросил к чертям собачьим пульт.

Сижу в тиши, прислушиваясь чутко

к жужжанию назойливой осы,

а у экрана тёмного дочурка

страдает от отсутствия попсы.

Я капель валерьяновых накапал,

я залпом проглотил их, а потом,

вернув на место отключённый кабель,

пошёл к чертям собачьим за пультом.

3 апреля 2008 года.

 

АШКЕЛОНСКИЙ ВАЛЬС

(к киносценарию "Парень из вашего города")

Навзничь лечь на горячий песочек,

не мигая, глядеть в небосклон.

Не хочу я ни в Ялту*, ни в Сочи**,

еду я отдыхать в Ашкелон***.

Не хочу я ни в Ялту, ни в Сочи,

еду я отдыхать в Ашкелон.

В Ашкелоне песчаные пляжи

средь суровых приморских камней.

Может быть, тут девчонка приляжет,

может статься, прижмётся ко мне.

Может быть, тут девчонка приляжет,

может статься, прижмётся ко мне.

В жилах кровь на мгновенье застынет,

закружится моя голова.

Это я-то – и бабник, и циник –

позабыл все на свете слова!

Это я-то – и бабник, и циник –

позабыл все на свете слова!

Грудь моя, как расплавленный кратер,

и вулкану извергнуться срок.

Может быть, расстегнётся бюстгальтер,

может статься, ослабнет шнурок…

Может быть, расстегнётся бюстгальтер,

может статься, ослабнет шнурок…

А потом, с наступлением ночи,

окунусь в полубред-полусон:

– Не хочу я ни в Ялту, ни в Сочи –

в Ашкелон, в Ашкелон, в Ашкелон!..

– Не хочу я ни в Ялту, ни в Сочи –

в Ашкелон, в Ашкелон, в Ашкелон!..

10 апреля 2008 года

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           

* Ялта – курортный город на черноморском побережье Украины в Крыму.

** Сочи – курортный город на черноморском побережье Росии на Северном Кавказе.

*** Ашкелон – курортный город на средиземноморском побережье Израиля.

 

ВОСПОМИНАНИЯ И МЫСЛИ,

ПОСЕТИВШИЕ МЕНЯ

В ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ,

КОГДА Я ПЕШКОМ

БРОДИЛ ПО БЕЭР-ШЕВЕ,

МОЯ МАШИНА НАХОДИЛАСЬ

В РЕМОНТНОЙ МАСТЕРСКОЙ,

А НА АВТОБУСНЫЙ БИЛЕТ

НЕ БЫЛО ДЕНЕГ.

Очень жарко. Вспотело облако.

В небе лётчик,

а может – лётчица.

Я наелся солёной воблы-то,

но без пива.

А пить так хочется!

Вспоминаю:

отец мой с дедом

пили пиво всегда по средам,

потому как в семействе данном

этот день почитался банным.

(В нашем городе – эко диво! –

только в бане бывало пиво,

продавалось оно в предбаннике,

где поменьше шума и паники).

Отмываясь от пота и пыли,

дед с отцом дружно пиво пили,

и роняли они обильную

пену пьяную в пену мыльную.

Нынче с Запада до Востока

понаделано пива столько! –

пей до одури, пей до бреда…

Только нет ни отца, ни деда.

                                       

Зной повис раскалённой глыбою.

В небе клёкот стального кочета.

Вот наелся солёной рыбы я,

и теперь очень пива хочется.

                           Post-Scriptum

                           (Только если сказать по-правде-то,

                           я не в деда пошёл, а в прадеда,

                           не имея к хмельному слабости,

                           он не пиво любил, а сладости

                           и прабабку мою – красавицу.

                           Вот как в жизни:

                           кому что нравится…)

                           16 апреля 2008 года

 

ДЕЛА…

Грустная история,

поведанная мне другом

Вот такие, друзья, дела:

мне сегодня жена дала –

не похлёбку и не кисель,

а сама увлекла в постель,

говорила:

– Приди, хочу… –

подышала, как на свечу,

получила своё сполна

и спокойно послала на…

28 апреля 2008 года

 

НАСТРОЕНИЯ

Вечернее

А ты, а ты мне посоветуй:

как продержаться в жизни этой? –

где есть тюрьма,

и есть сума,

и важно – не сойти с ума,

и важно – не упасть на дно,

когда иного не дано.

А небо – там, над головой

недостижимое, хоть вой!..

25 мая 2008 года, 23:15.

Утреннее

Я не то чтоб полигамен,

но без женщин жизнь пуста.

Обними меня ногами,

поцелуй меня в уста…

26 мая 2008 года, 06:10.

 

ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЯ

Вы слышали? – У композитора Баха

вконец износилась ночная рубаха.

Да и вообще – положенье трагичное:

Бах не в состоянье купить за наличные,

и это здоровью Maestr'ы вредит.

Но кто музыканту отпустит в кредит?

Maestro подавлен, Maestro взбешён,

Maestr'е приходится спать нагишом.

(А Frau так любит великого Баха…

Ну, нá фиг сдалась ей ночная рубаха!)

И всё-таки –

                     есть

                              справедливость

                                                         на свете:

и фуги звучат,

и рождаются дети.

26 мая 2008 года.

 

Первое электричество

– Да будет свет! – провозгласил Монтёр

и тряпочкой по облаку потёр…

26 мая 2008 года.

 

* * *

Я в дом вошёл, оставив дождь за дверью.

Он топчется, он бьётся о стекло,

он льёт и льёт.

И я почти что верю:

да, в жизни мне, конечно, повезло.

Есть у меня и дом, и стол, и кров есть,

жена и дочь, и к трапезе вино.

Какая удивительная повесть –

такая жизнь!

А дождь стучит в окно.

Кладёт мне тихо морду на колени

мой верный пёс, мой милый добрый зверь.

Живём в тепле,

живём в любви и лени –

живём!

А дождь –

а дождь скребётся в дверь.

28 октября 2008 года.

 

Стихи 98-го года

Вчера вечером стал я перелопачивать старые файлы в моём компьютере. Все тексты записаны в древнем-предревнем редакторе – "Дагеш", такое название, с расширением .dgs. Редактор у меня чудом сохранился, и стал я перечитывать давным-давно забытое и переносить в "Word". Вот некоторые из тогдашних моих сочинений.

9 ноября 2008 года.

РАПОРТ

Живу на свете.

Между прочим –

пока ничем не опорочен,

порочность пряча ото всех.

Мой мир, как кажется мне, прочен,

и этим я доволен очень,

и мне сопутствует успех.

Вся жизнь моя была залогом,

что так я и задуман Богом,

спланирован набором ген,

я, ставший всех предтеч итогом,

шагаю по путям-дорогам

                                             Земли,

её абориген.

Я вроде тих и неприметен,

мне в спину дует свежий ветер –

попутный ветер всех широт.

Вдали от зависти и сплетен

живу я и доволен этим,

о чём и рапортую.

Вот.

25.03.98

ТАКАЯ ПОЛОСА…

Хочу я или не хочу –

такая полоса.

Вот съезжу на приём к врачу

и выгуляю пса,

отправлюсь в книжный магазин,

домой вернусь затем

и, справившись, звонил ли сын,

засяду среди стен.

Нажму на пульт. Скажу TV:

– Хоть чем-нибудь да удиви!

Взгляну в окно.

Всё в том окне

давным-давно обрыдло мне.

Я мусор вынесу во двор –

и там всё тот же вид.

Вздохну, что с некоторых пор

спина моя болит.

Легко рванётся в небо лифт

и – стоп! – второй этаж,

приехали.

Спина болит

семь дней – солидный стаж.

Второй этаж – мой кров и дом,

входи и друг, и тать.

...Достану с книжной полки том. –

Не хочется читать.

Гляжу на жизнь:

ни ад, ни рай...

Слипаются глаза...

Скажу:

– Ложись. Не приставай.

Такая полоса...

24 мая 1998 года.

СТАРЫЙ ЗАМОК

В этом замке окна занавешены,

свет погашен, на двери засов.

В этом замке не смеются женщины,

и мужчины не спешат на зов.

В замке замуж не выходят девочки,

юноши покинули редут,

и в светёлках бабушки, надев очки,

пряжу у окошек не прядут.

Не слышны ни крик, ни плач, ни шёпоты...

Ни турниров, ни иных затей...

И никем не овладели хлопоты –

пробудиться и зачать детей.

Застя свет, гуляет тучка пó небу

цвета ученических чернил.

Замок ждёт, чтобы родился кто-нибудь,

кто б о замке сказку сочинил.

Выполняю то, что нам завещано,

то, что нам наказано давно.

…Напишу, и засмеётся женщина

и с надеждой распахнёт окно.

1998

Одна заря сменить другую...

А.С.Пушкин.

А мне бы тебя трахать –

такая моя прихоть! –

от вечера до утра хоть –

от самой зари до зари хоть,

а при подходящем настрое

и после приличной раскрутки –

хоть целые сутки,

хоть трое –

такая моя похоть.

Ты можешь стонать и охать,

ты можешь кричать и ахать, –

а мне бы...

                  тебя...

                              трахать...

4 июня 1998 года.

 

КОСТОЛОМУ И КОСТОПРАВУ

                     Борису Шильману –

                     мастеру своего дела

                     и моего тела.

I

Проходит в муках вечер,

и наступает ночь.

Ни Бог, ни царь, ни Тэтчер

не в силах мне помочь.

Пусть это и не горе,

а всё-таки беда,

но произносит Боря

загадочное "Да..."

Ни ярости, ни злости –

какой небесный нрав!

Он гнёт и крутит кости,

он мастер-костоправ.

Своей рукой нехлипкой

переломив хребет,

мне говорит с улыбкой:

– Пиши стихи, поэт!

26 мая 1998 года.

II

Я твой земляк, твой друг и гость,

я твой клиент и прочее,

дарю тебе на память кость –

терзай её, курочь её.

А если, доживая дни,

на старость я посетую,

мой дряхлый орган замени

негибкой костью этою.

11 июня 1998 года.

 

*.*.*

            После двадцати лет руководства проектами и

            семи лет работы в заводской охране, я в 72 го-

            да оказался безработным и стал пробавляться

            случайными заработками. Очень кушать хочется…

Затянулось небо тучею,

север ветрен и суров.

Почитать бы на ночь Тютчева,

да в камин подбросить дров,

и, незлобно и расковано

поглядев на небеса,

под “Девятую” Бетховена

потрепать по холке пса,

прокатиться по Италии,

двинуть в Чёрные леса*…

На счету плюсы растаяли –

Появились минусá.

Тут бы к месту многоточие,

и закончить грустный сказ.

Я в цеху мешки ворочаю –

двадцать шекелей за час.

20 ноября 2008года.

                                                                                                                   

* Schwarzwald – живописная область в Германии.

Слово “Schwarzwald” в переводе означает “Чёрный лес”.

 

ОТЧАЯНИЕ

                                                               Вике…

И неотступно, и настойчиво

жду по утрам от жизни кой-чего,

но, очевидно, этот «кой»

уже давно обрёл покой…

На приглашенье утром к чаю

согласьем грустно отвечаю.

21 ноября 2008 года.

 

РИФМЫ РАДИ…

Город Рига, город Рига –

нет из Балтии вестей…

В Беэр-Шеве холодрыга

пробирает до костей.

Я иду по Беэр-Шеве,

резкий ветер треплет чуб

и наотмашь бьёт по шее,

по щекам и по плечу,

подгоняет и торопит –

прогибается спина.

Что за долбанный субтропик!

Что за странная страна!

Но при чём же город Рига,

коли там снега метут?

Да для рифмы "холодрыга"

город Рига нужен тут!

Есть на свете Сан-Франциско –

городок весьма не мал.

Если б я писал о сиськах,

с ним бы сиськи срифмовал.

11 декабря 2008 года.

 

ШАШНИ

Вике

Я доел салат вчерашний,

выпил водочки стопарь

и завёл с женою шашни,

как бывало, помню, встарь.

Я обнял её за плечи,

заглянул в глазную синь,

голос тихий человечий

я жене изобразил.

Я себе казался мудрым,

даже больше – хитрецом.

Я сказал ей:

– С добрым утром, –

с очень правильным лицом.

Сладкой судорожной дрожи

меж колен прошла волна.

– Ах, какой же ты хороший! –

прошептала мне жена.

Робкий огонёк надежды

замаячил впереди.

С дрожью в голосе:

– Да где ж ты? –

я прижал её к груди.

– Уведи меня в покои

и в покоях упокой.

Я проделаю такое!.. –

Но услышал:

– Ух какой!

Ты зазря не дёргай усом,

прыть умерь, не жуй удил.

Ты ещё не вынес мусор,

в супермаркет не сходил, –

я такой услышал список,

что утратил мысль и слог.

А у ней –

                 промежду сисек –

есть –

            укромный –

                                 уголок…

…Я заслушал список чинно,

сделал всё от "а" до "я".

Я уже в годах мужчина,

но ещё мужчина я.

Распашу любые пашни,

тропы в джунглях проторю

и с моей женою шашни

непременно повторю.

13 декабря 2008 года.

 

СОБАЧЬЯ ДОЛЯ

В 1988 году я подобрал брошенного щенка и написал стихотворение "Щенок". В 2005 году я, пенсионер, работал охранником в заводоуправлении родного химического комбината и во время очередного ночного обхода, постоянно встречая бездомных собак, сочинил "Жалобу бродячего пса". 22.12.08, возвращаясь с новой работы (см. стихотворение "Затянулось небо тучею"), придумал третью часть получившегося триптиха. А 3 декабря 2009 года, сломав триптих, дописал "ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ". Вот такой получился цикл.

1.ЩЕНОК

Он всего щенок – и только,

непородистый щенок:

нос, два глаза, хвостик тонкий,

сердца стук да шерсти клок.

Кто-то взял, да бросил сразу.

Кто-то нёс, да не донёс.

И блестят в траве два глаза

да чернеет мокрый нос.

Прокричит ночная птица:

то ль угроза, то ли весть.

Хорошо б воды напиться

и чего-нибудь поесть.

Над поляной ветки гнутся.

В небе месяц молодой.

Очень хочется уткнуться

мордой в тёплую ладонь.

Шелестит травою ветер.

Гасят окна этажи.

Очень хочется на свете

хоть немножечко пожить.

Разглядел забор в сторонке

и забился в уголок –

нос, два глаза, хвостик тонкий,

сердца стук да шерсти клок.

1988

ПРОСЛУШАТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

Если по окончании прослушивания невозможно вернуться

на текстовый сайт, следует нажать на Back

ПОСМОТРЕТЬ В ИСПОЛНЕНИИ ДОЧЕРИ АВТОРА

2.ЖАЛОБА БРОДЯЧЕГО ПСА

Я покусан и распатлан,

неухожен и не сыт,

а луна, ночная падла,

надо мной, как сыр, висит.

Я кружу всю ночь по кругу –

прыг да скок, да прыг, да скок.

Мне бы суку, мне подругу

подержать бы за сосок.

Но у суки дом и ужин,

и чванливая родня,

им такой, как я, не нужен,

их соски не про меня.

Подойду я тихо к дому,

потоскую, поскорблю,

а её ведут к другому –

не простому – кобелю…

Мне и холодно, и сыро.

Я к крыльцу её прильну,

облизнусь на ломтик сыра…

и – завою на луну.

21 апреля 2005 года.

ПОСМОТРЕТЬ В ИСПОЛНЕНИИ АВТОРА

3.РАДОСТНЫЙ МОНОЛОГ БРОДЯЧЕГО ПСА

Родился я собакою –

и вот живу, не вякаю,

смирился с долей аховою,

хожу, хвостом помахиваю.

Мороз ли, дождь, жара ли,

мечтаю, как о чуде,

чтоб блохи не сожрали

и не побили люди.

А в остальном, а в остальном –

как дивно жить в краю родном,

где свет в любом окошке

и на помойке кошки!

Они, и кошки, и коты,

давным-давно со мной на "ты".

Меня завидят – хвост трубой:

– Давай полаемся с тобой!

Но вежливо и взвешенно

отвечу:

– Ну вас к лешему!

Иду своей дорогою

и никого не трогаю.

Родился я собакою –

и вот живу, не вякаю,

доволен долей аховою,

хожу, хвостом помахиваю…

22 декабря 2008 года.

 

4.ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ СТАРОГО СУКИНА СЫНА

Я старый сукин сын.
И по науке
пора мне в лоно матери-земли.
Но на меня глядят призывно суки
и злобно скалят зубы кобели.
В часы собачьих сходок и раздоров
даю понять, что я не так-то прост,
ещё порою проявляю норов,
хвост задираю
(и не только хвост!).

Иду уравновешенный, небойкий
и молча наблюдаю:
у помойки
резвятся собачата, гомоня.
И все они похожи на меня.
Мой юный друг! Тщетой себя не мучай. –
Я это говорю на всякий случай,
чтоб землю понапрасну не скребли
дурные молодые кобели.

3 декабря 2009 года.

 

ПРО ВЕЗЕНИЕ

                                          Вике

С рассветом настал день,

сменила его ночь,

у ног улеглась тень,

потом уползла прочь.

И были ещё дни

и строились в ряд лет…

Вини меня, не вини –

вины моей в том нет,

что минула череда,

что катится под уклон.

…Сказала она "да",

и "нет" не сказал он –

во благо или во зло,

в награду ли

или в месть.

Мне сказочно повезло,

что ты у меня есть,

что был у нас тот день,

была у нас та ночь…

29 декабря 2008 года.

 

СЫНУ

                                          Игорю

Обжигала трубка руку

и висок, и полщеки,

и сжимал я эту штуку,

как лимонку без чеки, –

с чувством горечи и страха,

с пониманием примет

неминуемого краха

всех семи десятков лет.

Слушал я из трубки голос –

истеричный голос твой.

Он скрипел, как ржавый полоз

по разбитой мостовой,

вопрошал меня:

– Да кто ты?

Кто ты был, и кто ты есть! –

Он сводил со мною счёты,

сообщал дурную весть.

Рядом чавкала трясина,

плыл стервятник в вышине.

Я молчал, теряя сына

в необъявленной войне…

13 января 2009 года.

 

На "Стихире" ("Стихи.Ру")

я вдруг обнаружил забытый-забытый,

нигде не записанный "Этюд о спине".

Вот он –

Этюд о спине

Хотите стих?

Извольте, вот он:

Спина, пропитанная потом,

отмытая водой и мылом

и настроеньем неунылым,

спина, напрягшаяся разом,

чтоб помутились взгляд и разум,

и чтобы милая в истоме

зашлась в рыданиях и стоне.

Скользнёт рука промеж лопаток...

А день поистине был сладок!

Спина к спине.

И – вдох.

И – выдох.

Теперь проделайте и вы так.

15 февраля 1997 года

Прочитал Вике.

– Спина к спине… – задумчиво сказала она. – Как это?

Я понял, что у неё начинает разыгрываться воображение.

– Спина к спине, – назидательно ответил я, – это когда после всего…

– А-а, – протянула Вика. – Тогда понятно.

Сообразительная.

 

Там же, на "Стихире", обнаружились ещё стихи,

написанные, судя по датировке, в 1996 году.

Есть похуже, есть получше,

но – мои, а из песни слова не выбросишь.

Стихи про всё в порядке

Бессмертен стих, и рукопись нетленна.

Вернулись все заложники из плена.

Бутон раскрылся на засохшей ветке.

Муж возвратился к плачущей соседке.

Я молод, неженат, ума палата.

Налогов нет, и выросла зарплата.

Мой банк простил мне весь остаток долга.

...Но спал я, к сожалению, недолго.

Сны в старости несбыточны и кратки.

Супруга рядом.

Значит, всё в порядке.

Утро, 7 февраля 1996 года

Раздумье

Я очень много в жизни всякого

и сочинил, и описал,

а ежели загнал впросак кого,

то пожалел об этом сам.

Когда разверзнется расщелина

и позовёт:

– Пора домой! –

успеть бы попросить прощения

у всех, кто был обижен мной.

Скажу:

– Прощайте, рвутся нити,

и остаётся пустота...

Какой я, к чёрту, сочинитель! –

я это делал просто так…

10 марта 1996 года

Вот какие разные мы все…

Тетерев токует на току,

петухи поют утрами ранними,

заливает смертную тоску

мой сосед привычными стограммами.

Я брожу по утренней росе,

первый луч приветствуя и празднуя.

Вот какие разные мы все.

Хорошо, что мы такие разные.

. . . . . . . . . .

Я гуляю утром по росе,

мне совсем не в тягость одиночество.

А порою в обществе друзей

вдруг уединиться очень хочется.

Но друзья – кто выпивши, кто трезв,

и, конечно, все весьма достойные –

поспешают мне наперерез,

приглашают в общее застолие.

Выпью, отосплюсь, и после сна

я пойду к соседу, коньячок неся.

– Бросил пить, – вздохнёт его жена. –

Бродит по росе. Похоже – чокнулся...

10 августа 1996 года

 

ОПЯТЬ ХАНДРА…

Ни дома, ни очага,

ни друга и ни врага,

хоть эта страна, хоть та,

осмотришься – пустота.

В пустыне шумят сады,

на ветках висят плоды,

их с веток срывает дщерь,

а в каждом гнездится червь.

Субботу бы при свечах! –

да в сердце огонь зачах.

31 января 2009 года, суббота.

 

                                                                                  …И ЕЁ ПРИЧИНА

Я óбнял мою подругу,

я пал перед нею ниц,

взмолился:

– Сними напругу

со старых моих яиц.

Не то чтоб она хотела,

но всё ж обнажила грудь

и мне подарила тело

и даже души чуть-чуть.

Всё это назвать бы драмою,

когда б я знал наперёд,

что – вот отчего хандра моя

была весь прошедший год.

2 февраля 2009 года, понедельник.

 

УТРО КРАСИТ НЕЖНЫМ ЦВЕТОМ

Я рано встал.

Мой пёс стоит на стрёме.

(Конём бы был, ещё бы грыз узду).

Я рано встал, готовый к обороне,

а также, разумеется, к труду.

Я понимал, что дел сегодня много

и жизнь кипит, клокочет и течёт,

и молодым везде у нас дорога,

и старикам, естественно, почёт.

Я принял душ, сопровождая песней

журчанье струй и водопад идей,

а на просторах родины чудесной

так много замечательных людей!

Всё дальше наши дали, выси выше,

красоты краше и светлее свет.

Пусть наши песни Некто тáм услышит,

рукой помашет и пошлёт привет.

Я что-то в жизни делал, что-то строил,

прошёл немало городов и стран.

А дочь моя, проснувшись, "Шма, Исрóэл"*

негромко повторяет по утрам…

5 февраля 2009 года.

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           

*"Шма, Исрóэл" ("Слушай, Израиль") – слова еврейской молитвы.

 

По законам природы

То Сонюшка, то Олечка,

то солнышко, то облачко,

то лето, то зима,

то знойно, то заснежено,

да всё одно – безденежно…

А денежно-то – где ж оно?

Не сумма, а сума.

Душа – всё рвётся ввысь она,

но повторяю мысленно:

так на роду написано,

чего сходить с ума!..

Удача, словно женщина,

и лжива, и изменчива,

наобещает всем, чего –

не ведает сама.

Идёт навстречу Риточка –

ну, прям-таки открыточка!

Здесь складочка, там вытачка,

тут распустилась ниточка –

сплошное синема!

Забыв об обветшалости,

к себе не зная жалости,

всё предвкушаю шалости

приятные весьма…

17 февраля 2009 года.

 

Под утренний звон -удильника

Из книги стихов

«-айки очень старого артиллериста»

Е-у, е-у –

тяжёлая ра-ота!

Уже на л-у

на-ухли капли пота,

-олит спина,

и ноет поясница.

Эх, старина!

Чего тебе не спится?

Скрипит кровать

и тре-ует покоя.

…Пора вставать.

Приснится же такое!..

18 февраля 2009 года.

 

БЛИН…

                                                    В Англии принят закон,

                                                    запрещающий, во избе-

                                                    жание задержек отправ-

                                                    ления поездов, целовать-

                                                    ся у вагонов.

                                                    (Из сообщений прессы).

Строго-настрого наказали:

не целуйтесь, блин, на вокзале,

не целуйтесь, блин, у вагона

в нарушение, блин, закона.

Еду в Оршу (ну да, не в Ниццу).

"Склеил", так сказать, проводницу.

Пусть не Софья, блин, не Лорен она,

Но настойчива и уверена.

Говорит:

"Скидавай ботинки

и целуй меня – для разминки".

"А закон?"

"А закон, что дышло.

Ты целуй, чтоб вошло и вышло".

Ну, целую – взасос и просто.

На губах, блин, уже короста.

Мчится поезд. Возни не слышно.

Всё, как надо, вошло и вышло.

И металась она, и выла.

Пена, будто наелась мыла.

А в конце говорит:

"Мудак ты.

У тебя ни ума, ни такта.

Ты в России, блин, с проводницей,

а закон-то – он за границей".

Если так… – я шепчу "мерси" ей

и свободной горжусь Россией.

. . . . . . . . . .

За окном пейзаж заоконный.

Мне свобода теперь лишь снится.

Очень правильные законы

принимаются за границей.

У меня на душе обида.

Я в палате – лечусь от СПИДа.

19 февраля 2009 года.

 

ИТОГИ

* * *

Я вечером подытожу

дела за прошедший день,

скривлю недовольно рожу,

подумаю: "Дребедень!..",

перелистаю лица –

они то добры, то злы, –

подумаю: "У, козлы!..",

переверну страницу.

25 февраля 2009 года.

* * *

Был, кажется, день как день.

Был, кажется, пень как пень.

Остался козёл козлом.

И жизнь не пошла на слом. –

Все дни в ней наперечёт.

Так пусть же она течёт,

поскольку в один из дней

придётся взгрустнуть о ней…

25 февраля 2009 года.

 

Москвичке Марине Шапиро

                                                        Я даже в отпуске недельном тоскую по своей Москве.

                                                        Тоска по дому беспредельна. А если уж недели две,

                                                        Тогда лечу домой на крыльях.

                                                        Марина Шапиро, "Ностальгия"

Я уезжал не на неделю, а насовсем. Была зима.

Мне вслед насуплено глядели её угрюмые дома.

Уверовав, что станет былью моё прощание с Москвой,

я мысленно расправил крылья, я мысленно махнул рукой.

Пусть в этом городе другие живут, а я расстался с ним.

В моей душе для ностальгии есть город Иерусалим…

13 марта 2009 года

 

* * *

                                                        "Проживай каждый день,

                                                        словно это твой последний день".

                                                        Старая истина, прочитанная мной

                                                        в статье Сергея Бондарчука

                                                        в журнале "Искусство кино"

                                                        более полувека назад.

                                                        …Это будет:

                                                        в четверг,

                                                        в апреле,

                                                        в неизвестно каком году.

                                                        И.Войтовецкий, "Я хочу умереть в апреле"

                                                        из книги стихов "Личное".

…и листья прошлогодние

                                             сопрели,

и лужа

            искры бликов

                                    мечет вверх.

Я посчитал:

                     пять четвергов в апреле,

один из них, конечно, мой Четверг.

Я попрощаюсь с облаком, с дорогой,

взойду на невысокое крыльцо,

и тихий месяц – спутник мой двурогий –

в последний раз заглянет мне в лицо.

Я знал всегда:

                        всё в этом мире тленно,

но в скорбном взгляде разгляжу вопрос,

когда положит на моё колено

родную морду мой печальный пёс.

Никто не правый и не виноватый. –

Исчерпан этой жизни фейерверк.

А год сейчас две тысячи девятый,

настал апрель и близится Четверг.

31 марта 2009 года.

 

ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ

"Лунная соната". Рисунок автора из альбома компьютерных рисун-
ков «Мир, в котором живу я и который живёт во мне».

Когда Бетховен сел за инструмент,

к нему зашёл сосед – дежурный мент.

Зашёл, уселся плотно на диван

и говорит:

– Послушай, Ludwig van.

Ich habe на тебя немало жалоб.

Тебе играть потише не мешало б.

Ты, Ludwig van, конечно, не дурак,

а вот сидишь, и только бряк да бряк!

Нашёл бы место писаря, курьера

или подался, так как я, в менты –

для мужика, естественно, карьера,

спасенье от забот и маяты,

а вот за рвенье и за прилежанье

у нас и форма, блин, и содержанье.

. . . . . . . .

Maestro не последовал совету,

но мир простил ему оплошность эту…

21 мая 2009 года.

 

                  Это наш Рэки (Шрек)

ПОДПИСЬ К ФОТОГРАФИИ ДРУГА

Погляди на него, погляди:

у него голова впереди,

у него рыжий цвет, средний рост,

ну, а сзади, естественно, хвост.

Сторожит он и дом наш, и сад.

У него человеческий взгляд.

Не предаст он вовек, не продаст. –

Я таких не встречал отродясь.

Очевидно, случается так

у собак…

3 июня 2009 года.

 

* * *
Мне страшно умирать.
Я весь маршрут протопал. –
Ну, что добавит день,
неделя
или год!
Взирая с высоты,
пирамидальный тополь
мне дружелюбно вслед
вершиною качнёт.

Я знаю, что друзей
не предавал.
Однако
меня грызёт, как хворь,
терзает, как недуг,
единственная боль:
– Останется собака,
мой добрый,
мой большой,
мой одинокий друг.

4 июля 2009 года.

 

ВЕЧНАЯ ИСТИНА

– Вы играли

на рояле?

– Лишь на скрипке –

по ошибке,

да ещё намедни в бане

на баяне,

но – по-пьяни:

до-ре-ми-фа-соль-ля-си.

Славно пьётся на Руси!

«Веселие Руси есть пити!» –

сказано великим князем киевским

Владимиром Красное Солнышко в 986 году,

и с князем согласен конечно я,

что слова сии суть истина вечная.

17 июля 2009 года.

 

ИСПОЛНЕНИЕ ПРОРОЧЕСТВА

                        Моим стихам, как драгоценным винам,

                        настанет свой черёд.

                        Марина Цветаева, 1913 год.

Всё и запутано и просто –
строке не одолеть чуму.
Крюк в потолке, как знак вопроса:
за что? зачем и почему?

Не прокричит вопросы эти
её землёй забитый рот.
Переступив через столетье,
мы строки из забвенья вынем. –
Тогда, как драгоценным винам,
настанет их черёд.

22 июля 2009 года.

 

НЕ ВСУЕ

В трудах, на отдыхе, в дороге,

уже доживший до седин,

всё больше думаю о Боге –

Он и Один, Он и Един.

На большаке и на тропинке,

на суше, в воздухе, в воде,

в любой былинке и травинке –

мой Бог присутствует везде.

Его не мало и не много.

И ночью позднею, и днём

в себе я ощущаю Бога,

себя я ощущаю в нём.

Когда от всех земных тревог

я удалюсь в туман и Млечность,

дарована мне будет Вечность –

лишь потому, что вечен Бог.

31 июля 2009 года.

 

угроза

Я зла не желаю ни кошке бродячей,

ни мышке-норушке, ни нашему псу,

ни белке в дупле, ни лисёнку в лесу.

Тебе, мой читатель, тем паче, тем паче…

Я утром брожу по росистому полю,

я душ принимаю, жую бутерброд.

А ты? Ты всё делаешь наоборот?

О вкусах не спорю, о вкусах не спорю…

Я дел не имел ни с шакалом, ни с коброй. –

Весь белый, пушистый и неголубой,

смотрю на себя и, любуясь собой,

себе повторяю: “Я добрый! Я добрый…”

Я добрый! Я добр… Так какого рожна

уже перед сном, багровея от пыла,

мне – с бухты-барахты – вчера нагрубила

моя симпатичная с виду жена?

Я зла не желаю ни кошке бродячей,

ни мышке-норушке, ни нашему псу,

ни белке в дупле, ни лисёнку в лесу…

ни – даже жене –

вот о том и судачу.

(А ей, душегубу, а ей, палачу,

монетою тою же я отплачу!..)

14 августа 2009 года.

 

языкознание

Сижу весь день и, морща лоб,

киплю, как лава в кратере.

Меня сегодня эфиоп

послал к ебеней матери.

Он ненавидит белый свет,

а тут я мимо топаю.

Как воплощенье зол и бед

противен эфиопу я.

Надулась жилка на виске,

сомкнулись брови в линию,

и на амхарском языке

он выдал фразу длинную:

я, мол, чучмек, я беложоп

и прочая, и прочая…

Как наслаждался эфиоп,

слова во рту ворочая!

А я стоял и глух, и нем

к потоку брани этому

и абсолютно не имел,

что возразить в ответ ему.

Но прекратить пытаясь брань

и на корню пресечь её,

я, поднатужившись, собрал

былое красноречие,

и я сказал:

– Не ты один

живёшь с печатью Каина,

я в чёрных много лет ходил

в России белокаменной.

Поток красноречивых стрел

направил эфиопу я,

а он насуплено смотрел,

смотрел, ушами хлопая,

а он глазами зырк да зырк

бессмысленно, как курица. –

Богатый русский мой язык

с амхарским не стыкуется.

…Он что-то палкой на песке

царапает внимательно

и мне – на русском языке:

– Пошёл к ебеней матери!

30 августа 2009 года.

 

* * *

Строка за строкою, строка за строкою –

строчу и строчу я, не зная покою,

пишу и пишу, и читаю друзьям –

зачем? для чего? –

Да не ведаю сам.

Строка за строкою, строка за строкою –

то ль сам я такой, то ли время такое,

и вот уже целая жизнь позади,

её не попросишь:

– Постой, погоди…

Строка за строкою, строка за строкою.

Река утекает.

А что за Рекою?

А что на неведомом, том берегу? –

И знать не дано, и гадать не могу.

Строка за строкою, строка за строкою.

Я жил – не тужил, и расстанусь легко я.

Ни с чем я пришёл и уйду налегке,

споткнувшись на самой последней строке…

2 сентября 2009 года.

 

Товарищу Губерману

                                                                                    Товарищу Губерману,

                                                                                    скороходу и Человеку,

                                                                                    автору старческих брюзжаний

                                                                                    в четыре строки.

Написано после просмотра телевизионной трансляции вечера, на котором великий Губерман потешал со сцены влюблённых в него зрительниц чтением стишков о старческой немощи и немощной старости.

1.А ты всё про дряхлость, а ты всё про старость,

2.как будто тебе только старость досталась.

3.Ты б лучше поведал, как ночью безлунною

4.резвился в постели с любовницей юною

5.и ей доказал ты, что теплится пар ещё,

6.и не посрамил ни себя, ни товарищей.

(Прости моей неловкой лире,

что строчек шесть, а не четыре.

Мне не по силам твой урок:

так быстро кончить я не смог).

1 октября 2009 года.

С искренней любовью Илья Войтовецкий

 

* * *

                                       Вике

Я утром принимаю душ.

Вода ласкает тело.

Я молод, я мужчина, муж –

всё так, как ты хотела.

Но следом наступает день.

Лучи терзают темя.

Как хорошо б забраться в тень,

но я тружусь, потея…

А вечером упадок сил –

добраться б до подушки.

…И снова отпуск попросил

я нынче у подружки.

Я утром принимаю душ…

14 октября 2009 года.

 

* * *

                                    Моему сóбаку Рэки

Мы с тобой живём бок-о-бок,

мы целуемся взасос,

мой любимый рыжий сóбак,

самый верный в мире пёс.

О весёлом и о грустном,

примостившись в уголке,

мы беседуем на русском

и собачьем языке.

Ты сидишь, развесив уши,

я слегка качнул ногой.

Наши родственные души

приросли одна к другой.

По стене гуляют тени,

звёзды дальние ясны.

Видим мы в одной постели

одинаковые сны.

Мы с тобой живём бок-о-бок,

мы целуемся взасос,

мой любимый рыжий сóбак,

самый добрый в мире пёс.

23 октября 2009 года.

 

ПИАНИСТ

Это, блин, не трали-вали –

расшумелись караси!

Пёс играет на рояле:

до-ре-ми-фа-соль-ля-си.

Необученный культуре,

наш сосед повёл плечом.

Пёс присел к клавиатуре,

псу соседи нипочём.

Псу попутный ветер в парус,

обе лапы на местах.

Пёс держать не любит пауз,

он в арпеджиях мастак!

Раз-и-два… (Бемоль с диезом –

получается бекар).

– Словно по стеклу железом, –

говорит сосед-дикарь.

Псу соседи не помеха:

не надейся, не проси –

вскинул лапы и – поехал:

до-ре-ми-фа-соль-ля-си.

А для полного формата

для изысканной души

в заключение фермата –

посиди и подыши.

У него запала много,

вкус – ну, право, не попса.

…Мы решили педагога

пригласить домой для пса.

24 октября 2009 года.

ЗИМНЕЕ УТРО

ИЗРАИЛЬСКОГО

РУСКОЯЗЫЧНОГО

ИНТЕЛЛИГЕНТА

                                                                           Эпиграф: "Буря мглою небо кроет…"

                                                                           А.С.Пушкин, "Зимний вечер".

                                                                           "Не́гев – пустыня на Ближнем Востоке,

                                                                           располагающаяся в Израиле (занимает

                                                                           около 60 % его территории). Площадь

                                                                           12.000 км²".

                                                                           (Википедия).

А буря мглою Негев кроет,
а вихри мчатся, клокоча.
А я помазал хлеб икрою
и приготовил крепкий чай,
надел халат, задвинул окна,
вздохнул, в душе умерив грусть,
сел на диван, укрылся пледом,
чтоб в тишине перед обедом
взирать на сад, насквозь промоклый,
стихи читая наизусть,
и размышлять:
"Послушай, Зин!
Наш Пушкин – ай да сукин сын…"

1-5 ноября 2009 года.

Рисунок выполнен автором.

 

* * *

Ночь и день, и снова утро,
снова день и снова вечер.
Жизнь, задуманная мудро,
нас мордует и калечит.

Мы бредём без карт и лоций,
путаясь в сетях Декарта.
Жить никак не удаётся,
удаётся выжить как-то…

28 ноября 2009 года.

 

Рисунок "Блаженство" из альбома И.Войтовецкого

"Мир, в котором живу я и который живёт во мне".

ОПЯТЬ ВИКЕ, ТОЛЬКО ВИКЕ…

Наши годы и города
мы покинем, не зубоскаля,
и расстанемся навсегда,
чтобы встретиться в Зазеркалье.

Не витийствуя, не дыша,
мы сольёмся в немом полёте.
Будет только жива душа
без диктата коварной плоти.

Это будет иная жизнь –
приспособимся понемногу...

А покуда – давай, ложись –
плоть диктует, и – слава Богу.

15 декабря 2009 года.

 

ЗАКРЫТЬ БУДУЩУЮ КНИГУ