МУКИ ТВОРЧЕСТВА
Моему
придирчивому критику
Сене
Эпштейну
Я
написал стихотворенье. Вот оно:
В этот
дом я приду на закате,
из него на
рассвете уйду
и весёлой
красавице Кате,
улыбнувшись,
кивну на ходу.
Но по
самой малейшей примете
не дано мне
узнать нипочём,
кто приходит
сюда на рассвете
и уходит с
последним лучом.
В этот
дом я вернусь на закате
и опять на
рассвете уйду
и весёлой
красавице Кате,
как вчера,
улыбнусь на ходу.
Прочитал
по телефону Сене Эпштейну.
–
"Кате"-"закате", – покривился Сеня в трубку. – Плохо.
Нарочито.
– Стихи-то
ёрнические, – попытался объясниться я.
– Из-за
банальной рифмы пропадает второй план, который в стихах присутствует. Остаётся
чистое ёрничество. Подумай.
– Хорошо,
подумаю, – неуверенно пообещал я, а про себя решил: "Дудки! Оставлю, как
есть. Тоже мне, "Кате"-"закате" ему не нравится! Хорошая
рифма…"
Но всё-таки
подумал. Из раздумий получился новый вариант:
В этот
дом на закате приду я,
и уйду я
отсюда в рассвет,
и весёлая
девушка Дуня
мне с улыбкой
помашет вослед.
Но по
самой малейшей примете
не дано мне
узнать нипочём,
кто приходит
сюда на рассвете
и уходит с
последним лучом.
Вновь
сюда на закате приду я,
вновь уйду я
отсюда в рассвет,
вновь весёлая
девушка Дуня
мне рукою
помашет вослед.
Прочитал
по телефону Сене.
– Замени Дуню.
Любое другое имя, хоть Евдокия, но не Дуня. Слишком народное, получается
нарочито. Подумай.
"Тебе не
угодишь, – с горечью подумал я. – Тоже мне, имя ему не подходит! Нормальное
имя…"
Третий вариант
я написал совсем без имени.
Я приду
на закате украдкой,
и украдкой
уйду я в рассвет.
Тихий мальчик
с кокетливой прядкой
мне украдкой
помашет вослед.
Но по
самой малейшей примете
не дано мне
узнать нипочём,
кто приходит
сюда на рассвете
и уходит с
последним лучом.
Вновь
под вечер приду я украдкой
и под утро
покину кровать.
Русый мальчик
с волнистою прядкой
будет сладко
меня целовать.
"Теперь
попробуй придраться!" – злорадно подумал я и потянулся к телефонной
трубке.
27
апреля 2004 года.